На фоне растущей активности балтийских держав политическое бессилие Священной Римской империи оставалось неизменным. Шпейерский рейхстаг в сентябре 1560 г. принимает решение отправить обращения с просьбой о поддержке Ливонии в Англию, Польшу, Данию, Швецию и ганзейские города. В октябре повторно собравшийся рейхстаг от имени императора поручил Иоганну Альбрехту Мекленбургскому организовать сбор средств путем обращения к Польше, Швеции, Англии, Дании, Испании, Франции, германским городам и наиболее связанным с Ливонией богатым нижнерейнским и вестфальским землям. Было также решено запретить экспорт в Россию боеприпасов и военного снаряжения. Но эти меры вновь не были воплощены в жизнь, а обращения остались без ответа. 1 ноября 1560 г. вышел императорский указ о запрете Нарвской торговли военными товарами. Однако в том же 1560 г. Любек, продолжавший, несмотря на все запреты, наживаться на нарвской военной торговле, попытался запретить членам Ганзейской лиги торговать военным снаряжением… с Ливонией.
Наконец, в декабре 1560 г. третье заседание Шпейерского рейхстага опять выдвинуло уже известные инициативы: прекращение снабжения Московии военной продукцией, обращение за помощью к другим европейским странам, сбор 100 000 гульденов и подготовка к отправке в Ливонию наемных солдат, если будет дополнительно открыто финансирование в 200 000 гульденов. Рейхстаг также вынес решение послать в Московию специальное имперское посольство с требованием прекратить войну в Ливонии.
Повторяемость этих лозунгов свидетельствует о том, что все они оставались не более чем «декларацией о намерениях». Империя не смогла в самый решающий момент оказать реальную поддержку своей прибалтийской провинции, во многом из-за молчаливого нежелания помочь Ливонии германских, прежде всего ганзейских, городов. Для последних это была коммерческая война, источник наживы, и они вовсе не хотели ее прекращения. Единственное, что удалось имперским идеологам в полной мере — беспрецедентная антимосковская идеологическая кампания, настоящая пропагандистская война, вовсю развернувшаяся в начале 1560-х гг. в германских землях. Русские изображались варварами, злодеями, пожирающими младенцев, пьющими человеческую кровь и т. д. Сочинения католических публицистов отдавали некоторым злорадством: смотрите, как нашествием московитов Бог карает обратившуюся в протестантство Ливонию.
На фоне придерживающихся нейтралитета Дании и Швеции главным военным противником России оказывалось Королевство Польское и Великое княжество Литовское. На переговорах в Москве в январе 1560 г. посол Мартин Володкевич озвучил новую концепцию прав короля на Ливонию: «Ливонская земля изстари в прикладе государю нашему поддана в обереганье от цесаря, а за вашим государем не бывала». В грамоте Сигизмунда к Ивану IV от 8 декабря 1559 г., присланной с Володкевичем, говорилось, что король принял магистра и архиепископа рижского «в подданство» по их челобитью и по согласию на это цесаря. Сигизмунд изображал себя радетелем принципов христианской политики и защитником христианского мира от московитов. Иван Грозный обвинялся в продаже пленных христиан в мусульманские страны, в нарушении перемирия на русско-литовских границах. От царя требовали соблюдать перемирие до 1562 г., как указано в действующем русско-литовском договоре, и немедленно прекратить войну в Ливонии. При этом предлагалось прислать послов, продлить перемирие и обсуждать перспективу совместных антимусульманских действий, чтобы «рука христианская высилася». Учитывая то, что одновременно зимой 1559/60 гг. начался ввод польских и литовских войск в Ливонию, перед нами фактически ультиматум об объявлении войны.