Идти нам пришлось минут сорок. Немецкая авиация за это время появлялась дважды, но оба раза бомбардировщики обрабатывали лес в стороне от нашего маршрута.
– Заберут тебя у меня, Нагулин, – неожиданно произнес, Щеглов, – а я, наивный, хотел оставить тебя в своей роте. Теперь понимаю – не дадут. А ведь для разведки ты подходишь идеально. Подучить тебя, конечно, надо, а то ломишься сквозь лес, как лось…
– Боюсь, вы правы, товарищ капитан, – не стал я отрицать очевидного, – у вас меня не оставят. Помимо прочего, мне еще на множество вопросов ответить придется.
Щеглов лишь молча кивнул, а спустя минуту добавил.
– Ладно, Нагулин, жаль мне, конечно, тебя отдавать, но что смогу, для тебя сделаю. Только когда я генералу про тебя докладывать буду, не вздумай моим словам противоречить, даже если он тебя прямо спросит. Зеленый ты еще, хоть и боец отменный. Но в жизни ты пока, извини уж, мало что понимаешь. Усек?
– Понял, товарищ капитан. Противоречить не буду, – согласился я, подумав, что, наверное, Щеглов прав, и так действительно будет лучше.
Командный пункт шестой армии расположился в блиндажах в гуще леса. Судя по свежим воронкам, и дымящимся обломкам одного из строений, снаряды и бомбы попадали и сюда.
Нас построили напротив самого надежного на вид блиндажа, и лейтенант Парфенов пошел докладывать о выполнении приказа. Через пару минут деревянная дверь открылась, и к нам вышел генерал-лейтенант Музыченко в сопровождении нескольких офицеров. По команде Щеглова мы встали «смирно».
– Товарищ генерал-лейтенант, сводный отряд по вашему приказанию прибыл.
– Представься, капитан.
– Капитан Щеглов, командир разведроты шестьсот девятого полка сто тридцать девятой стрелковой дивизии.
– Вольно, – махнул рукой генерал, – Всего восемь человек? – без предисловия задал он вопрос, посмотрев на наш короткий строй. Его взгляд на секунду задержался на пленном немце, стоявшем чуть в стороне под охраной красноармейца с винтовкой, но спрашивать о нем он ничего не стал.
– Одиннадцать, товарищ генерал-лейтенант, – ответил Щеглов, – троим тяжелораненым оказывается медицинская помощь в вашем полевом госпитале. До боя было двадцать два.
– В окружении давно?
– Уже неделю, товарищ генерал-лейтенант.
– Приказ на штурм высоты двести двадцать семь отдал ты, капитан?
– Я, товарищ командующий. В планировании операции принимали активное участие сержанты Игнатов и Плужников, а также ефрейтор Нагулин.
Музыченко чуть повел бровью при упоминании моего участия в разработке плана, но заострять на этом внимания не стал.
– Немецкую минометную батарею тоже вы уничтожили?