Запрет на вмешательство (Глебов) - страница 51
– Машина на ходу? – без предисловий спросил солдат с «панцербюксе» в руке. Щульц ничуть не удивился, что именно этот русский в группе вражеских солдат владеет немецким языком.
– Яволь! – Иоган непроизвольно принял стойку «смирно».
– Заводи, солдат! – русский слегка подтолкнул Шульца к «Ганомагу», – Не бойся, Красная армия – самая гуманная армия в мире. У нас даже в уставе написано, что к пленному врагу личный состав РККА великодушен и оказывает ему всяческую помощь, сохраняя его жизнь. Но это только если пленный враг ведет себя правильно. Ты все понял, солдат?
– Яволь, – повторил Шульц и бодро полез на броню.
Красноармеец Синцов погиб мгновенно. Шальная мина, залетевшая на нашу позицию, взорвалась в метре от него, не оставив бойцу никаких шансов. Сам того не зная, Синцов прикрыл своим телом командира, и Плужникову достался лишь один осколок, вырвавший клок волос над ухом и оставивший глубокую кровоточащую царапину. Крови из этой раны вытекло много, но серьезной опасности она не представляла. Борис, как умел, перевязал командира бинтом из индивидуального перевязочного пакета, и Плужников вновь припал к своему пулемету, ожидая подхода немцев из леса.
Я всего этого не видел. Сержант рассказал мне о гибели Синцова только после того, как мы бегом преодолели расстояние, отделявшее нас от немца, торчавшего посреди поля с поднятыми вверх руками, загнали его в «Ганомаг» и заставили завести и развернуть машину. Мы на максимальной скорости уходили в сторону ближайшего лесного массива, более крупного, чем тот островок леса, в котором мы столь неудачно пытались скрыться раньше.
Немецкий средний полугусеничный бронетранспортер SdKfz 251, (Sonderkraftfahrzeug 251). Создан фирмой Hanomag в 1938 году на базе артиллерийского тягача. Броня: 14,5 мм (днище и крыша корпуса – 8 мм). Максимальная скорость 53 км/ч.
Сказать по правде, мы едва успели. Наш трофейный «зондеркрафтфарцойг» развивал по бездорожью не больше тридцати пяти километров в час, и мы успели отъехать от разгромленной немецкой позиции всего пару сотен метров, когда на опушке леса появились первые вражеские пехотинцы. Надо отдать должное пленному механику-водителю, он делал свою работу честно – видимо, жить очень хотелось. Пули немецких винтовок и пулеметов бессильно стучали по кормовым бронедверям «Ганомага». В голову их командира не пришло захватить с собой что-то наподобие моего ружья – воевать в лесу с танками немцы не собирались, так что теперь им оставалось лишь бессмысленно жечь патроны, стреляя нам вслед. Впрочем, дисциплинированный немецкий офицер, командовавший облавой, быстро пресек бесполезную трату боеприпасов, и огонь прекратился.