До леса мы добрались без осложнений, но дальше нужно было принимать какое-то решение. Вот так просто разъезжать по немецким тылам на бронетранспортере, мягко говоря, не стоило. От машины требовалось избавиться, поскольку глубокие следы, оставляемые ее гусеницами, спрятать мы не могли никак, а то, что немцы от погони не откажутся, не вызывало сомнений не только у меня, но и у сержанта. Правда, какое-то время в запасе у нас имелось. Картинка со спутника показывала, что пока организовать преследование немцы не смогли. Гнаться за нами на грузовиках и мотоциклах после разгрома маневренной группы их командование, видимо, сочло опрометчивым, а для того, чтобы подтянуть более серьезные силы требовалось время.
Выбирать нам не приходилось, и лес, в который мы спешно отступили, находился совсем не на востоке, куда изначально планировал двигаться сержант, а на юго-западе от начальной точки нашего маршрута. Хотели мы того, или нет, но мы приблизились к Умани, куда так стремился старший лейтенант Федоров.
Площадь лесного массива, в который мы вломились на «Ганомаге», была вполне достаточной, чтобы в относительной безопасности дождаться здесь уже недалекой ночи. Вот только, как оказалось при внимательном рассмотрении, не мы одни выбрали его в качестве временного убежища. Сателлиты фиксировали значительное скопление людей в восточной части леса. Кроме большой группы окруженцев, возможно даже какой-то организованной части, это никто быть не мог – не станут же немцы зачем-то забираться в лес и сидеть там, стараясь не себя не обнаружить. Своим эффектным появлением мы подложили этим людям первосортную свинью, как магнитом притягивая внимание врага к месту их дневки. Я, правда, надеялся, что задерживаться здесь на ночь они не планируют, но все равно чувствовал себя как-то неуютно.
– Нагулин, видишь вон тот овраг? – тронул меня за плечо сержант. – Прикажи пленному загнать бронетранспортер туда.
– Есть, – ответил я и перевел приказ механику-водителю.
Немец ощутимо занервничал. В том, что рано или поздно мы решим покинуть «Ганомаг», он и раньше не сомневался, но теперь, когда это стало фактом, пленный всерьез обеспокоился своей дальнейшей судьбой, он ведь больше был нам не нужен. Тем не менее, приказ немец выполнил беспрекословно, прекрасно понимая, что в ином случае он лишь приблизит возможные проблемы, а то и создаст себе их на пустом месте.
– Чежин, свяжи пленному руки за спиной, – приказал Плужников, когда бронетранспортер остановился. – Нагулин, спроси его, как привести машину в полную негодность, не устраивая здесь стрельбу и взрывы.