На кухне, оборудованной всеми известными мне — и в еще большем количестве неизвестными — бытовыми электроприборами, мы прихватываем упаковку банок черной икры, несколько бутылок дорогой выпивки, пару коробок каких-то уж очень диковинных конфет.
В спальне, занятой главным образом гигантским ложем с балдахином, для нас нет ничего подходящего, только еще один видик в моноблоке с телевизором, но не тащить же этакий гроб! Спальное ложе, вне всякого сомнения, старинное, но каждый позолоченный листик сверкает, будто абсолютно новый. Пол застлан таким толстоворсым покрытием, что ходишь по нему, точно по меховой шкуре. Из спальни — еще одна дверь. Что здесь? Ванная. Сияет кафелем, фаянсом, хромом и чуть ли не золотом. Все! Больше тут негде шарить, только в гостиной. По пути прикладываюсь к горлышку взятой на кухне бутылки с заморским пойлом — для снятия стресса. Фу, до чего ядреное. Что хоть это? Французский коньяк… Проверяю хозяйку в коридоре. Лежит, как приказано, — молча и неподвижно. По дрожанию пледа видно, что жива и не в себе. Ничего, я тоже не в себе. Все мы тут не в себе. Надо поделиться с ближними. Вон сколько награбили. Христос велел делиться. Да и куда столько добра на одну семью. Тут можно запросто филиал Эрмитажа открывать. Теперь уже немного разграбленный…
Настюха шурует в антикварном шкафу с тяжелыми инкрустированными дверцами. Подзывает меня движением руки. Шепчет, едва я приближаюсь:
— Смотри! Тут Фаберже, понял?!
Словно загипнотизированный, гляжу на прямо-таки царский, вне всякого сомнения, серебряный сервиз. Столовые приборы такие тяжелые, что я чуть не роняю поданный мне для осмотра нож. Все эти сокровища, конечно, хороши, слов нет, но это еще не деньги, их нужно постараться продать, да не вляпаться при этом в дерьмо, не угодить в расставленные капканы. Повезет ли нам отыскать деньги? Вряд ли. За такой короткий срок, впопыхах, почти опрометью, тайник не найти, чудес не бывает. А пытать хозяйку не будем. Не наш стиль.
Телефонные звонки. Первый заставляет вздрогнуть. Возможно, мы имеем к звонку самое прямое отношение, если это диспетчер такси. А если нет? Черт, что делать? Надо снимать трубку.
— Алло.
Слава Богу, лучший из вариантов.
— Пусть машина въедет во двор. Первый подъезд слева от арки. К самому подъезду, у нас много багажа. Да, спасибо…
Ну вот, кажется, и все. Последний этап операции — отход. Правда, впереди еще упорные бои по реализации добычи, но это уже следующие операции, и осуществлять их не в пример легче нынешней. Напоследок Настюха заталкивает в одну из разбухших сумок шкатулку с драгоценностями из потайного, но все-таки вычисленного отделения антикварной горки, и мы подтягиваем награбленное к черному ходу.