— Приехали, — объявляет Серый.
Выйдя из машины, он откидывает переднее сиденье, открывая проход, — видимо, для нас.
— На выход! — стволом резко очерчивает траекторию, указывая нам направление.
Понятно, что привезли нас сюда не за деньгами. Боюсь даже думать об этом, но, кажется, нам грозит самое худшее из всего, что только можно себе представить. Мы с Настюхой еще плотнее прижимаемся телами. Ее дрожь сливается с моей. Второй бандит, также покинув салон, затягивает молнию кожаной куртки к самому подбородку и опускает руки в карманы.
— Давай шевели мослами, — Серый трясет в воздухе пистолетом. — Ну, быстро! Кому говорят?! И овцу выводи. Будет щас вам харево!..
Настюху трясет словно в лихорадке.
— Не выходи-и, — шепчет, обхватывая меня за талию, чтобы сблизиться еще плотнее и не отпустить. — Они убьют нас…
— Слышь ты, придурок! Вылезай! — уже не говорит, а орет Серый. — Шевели копытами, или я тебя щас раскурочу!..
Дикий ужас, вопреки всякой логике, не парализует сознание, а наоборот, заставляет его работать обостренней. Соображаю: в машине нас будут расстреливать едва ли: останутся обильные следы крови, пуля, прошедшая навылет, может пробить стекло. Значит, будем сопротивляться.
Уяснив, что выбираться из машины добровольно мы не собираемся, Серый, перемежая мат угрозами, заходит с тыла.
— Открой! — это, видимо, второму бандиту, и тот, поднимая на ходу воротник — в защите от холода, — неуклюже ступая в снеговой грязи, направляется к заду «восьмеры». Щелчок замка — и (я вижу это боковым зрением) задняя дверь открывается, подобно взмаху крыла. И уже через секунду мне в скулу грубо утыкается жесткий и холодный пистолетный ствол.
— На выход, — спокойно и твердо предлагает Серый.
Настюха еще крепче прижимается ко мне всем телом, ноги ее уже почти отбивают чечетку. Я слышу, как звеняще — металл отчетливо передает внутренние движения пистолетного механизма — натягивается невидимая пружина, фиксируемая в напряжении легким щелчком: взведен курок. Деваться некуда — нужно выходить. На просторе, по крайней мере, остается шанс спастись бегством.
— Выходим!.. — произношу громко — для Настюхи, но еще более — для Серого.
— Давай! Шеруди клешнями!..
Делаю попытку освободиться от Настюхиных объятий, но она, забросив мне на плечо и вторую ручонку, прижимается ко мне животом. Какой он уже большой, этот живот! Отрываю Настюху от своей груди — бережно, но настойчиво. Нужно выходить — там есть шанс на выживание…
— Идем! — говорю громко, а далее, освобождая для Настюхи проход, шепчу ей в ухо: — Выходи первая — и сразу же беги… Быстро беги, изо всех сил…