— Ну. Ты, я смотрю, такие заявы наизусть уже знаешь…
— Да уж, начитался. Число-то хоть сегодняшнее?
— Сегодняшнее. Не такие уж они идиоты. И чернила одинаковые — не придерешься. И самое главное — что не вез, а привез, понял? У них обычно заготовка эта в кармане лежит неделями, пока не истреплется. Каждый день-то переписывать лень. И при задержании дату успеть шлепнуть не так-то просто. А этот заявление вместе с датой прямо при мне накатал. Пришел, сел тут — и накатал. И тогда только ствол вытащил. По ЦАБу я его пробил — есть такой парень, не подкопаешься. В компьютере на Литейном он, понятно, тоже есть. Только ведь не пойман — не вор. Это мне потом уже руоповцы рассказали — были они здесь после него, — что вели они этого братана через полгорода. Несколько отделений по пути было. А с тем местом укромным, что в заяве обозначено, он даже рядом не проезжал. Но к делу это не пришьешь. Они его и брать-то не собирались, пасли до поры. А он, гад, как только хвост срисовал, так сразу в ближайшее отделение и завернул. К нам, то есть. Возни теперь с бумагами… — Майор перехватывает за рукоятку отданный собеседником пистолет, бросает его в ящик стола и сверху сгребает ворох исписанных листков.
— Да, Иваныч, не утонуть бы в бумажной могиле. Но в целом, значит, ночь без происшествий?..
— Так ведь еще не вечер. Жди: что-нибудь да случится. Всегда так: то пусто, то густо.
— Ну ладно, пошел я. Выходи, если что, на связь.
— Ага. Давай.
Мы с Иванычем остаемся одни. Оторвавшись от писанины в толстом журнале — наверное, дежурств, — он с безразличием поглядывает на меня.
— Ну, как тебя угораздило-то?
— Бандиты… Вывезли за город…
— Банди-иты. А ты, значит, овечка заблудшая. Сел с ними и поехал. Не знал, что они бандиты, да?
— Знал…
— Так какого ж хера поехал?
— Заставили.
— Заста-авили. Кончай мне тут темнить. Я вас всех насквозь вижу. Вначале, блин, сами с ними спутаетесь, замажетесь — так, что не отмыться, а потом они вас отстреливают по одному, как воробьев. Что у тебя с глазами — ну-ка, повернись-ка сюда, к свету. Пил?
— Нет.
— Так что, на наркоте торчишь, стало быть? Нормальные люди на наркоте не торчат, у них денег таких нету. А раз на дурь деньги есть — стало быть, не простой ты потерпевший. На бизнесмена ты не похож. Горбом на кайф не зарабатывают, стало быть — воруешь или грабишь. Что, правильно я говорю?
Въедливый взгляд проклятого Иваныча прожигает мне нутро. Какую помощь может оказать мне этот человек, если я для него — пособник бандитов, жертва, получившая едва ли не по заслугам. Как бы он еще не обыскал меня. Вдруг начнет шить распространение? Тогда — вообще вилы.