— Один, — наконец сдался маленький бунтарь.
— Хорошо. Это выяснили. Значит, вы пытались допрыгнуть до воды, верно?
— Не совсем так.
— А как?
— Я пытался до воды долететь, доктор… — честно признался юноша.
— Вот оно что. Вы пытались долететь. Прекрасно! Долететь на руках или на каких-либо рукотворных крыльях?
— Сначала на деревянных досках из забора, затем на пластиковых вставках для рук, затем уже на легкой фанере. Я решил сделать крылья практически невесомыми, мне казалось, что в этом суть. Взмах рук во время парения в воздухе был достаточно сильным для того, чтобы пролететь хоть немного, продержаться в воздухе всего несколько секунд, но это не помогло. Я упал вниз.
— Сколько раз вы падали, Люк, за все время?
— Больше двухсот пятидесяти раз. Я сбился со счета.
— Вы, наверное, весь в синяках. — подметил доктор.
— Нет, я почти всегда приземлялся на песок. Это в последний раз я упал на осколок стекла левой ногой, а затем споткнулся и ударился головой об маленький камень.
— Вы пролежали там до вечера, верно?
— Да, меня нашли рыбаки и отвели домой.
— Маму сильно огорчило ваше падение, Люк?
— Она не знала о падении, доктор. Она считала, что я решил убить себя таким глупым способом.
— А какой способ в этом деле, по-вашему, не глупый, Люк?
Юноша ответил сразу:
— Если бы я хотел свести счеты с жизнью, то залез бы на нашу местную башню, у нас есть одна постройка в лесу, что-то вроде старой каменной крепости, которую мы прозвали «башней» из-за того, что она похожа на настоящую башню и фигуру ладьи на шахматной доске. Я бы залез наверх и прыгнул головой вниз на бетон.
— Вы могли бы сломать себе шею, но остаться в живых. Метод-то не самый действенный.
— Исключено, доктор. Вы не видели ее. Там этажа четыре до земли. Я бы превратился в лепешку. — Люк немного помолчал, а затем добавил: — А какой, по-вашему, самый действенный метод?
Будущий директор этой лечебницы улыбнулся. Десять лет назад мужчина был как будто бы более человечным, чем сейчас. А может, он просто представил Люка в роли сына, которого у него никогда не было.
— Самый банальный, Люк, — вскрыть вены. Но не на руках, а на шее. Стоит перерезать сонную артерию, и приезд скорой помощи уже бесполезен. Если вы, конечно же, не передумаете умирать, не возьмете в руки толстую иглу и не зашьете себе ровными швами горло, глядя в зеркало. Не зашьете ведь, Люк?
Юноша побелел, но ничего не сказал. Мужчина понял, что Люк испытывает отвращение к крови.
Сколько бы Люк ни разбивал в своей жизни нос и сколько бы ни разбивали нос ему, он тешил себя мыслью, что кровь вкуснее, чем сопли. И что сильные мужчины не должны бояться крови.