Слишком хорошо зная сестру, Иван допускал, что она в любой момент может сойти с тормозов.
А тут еще Уалбер со своей патологической честностью принялся Марине в мозги, что она не имеет права играть чувствами Ренилду из меркантильных соображений! Этот полусумасшедший- полугениальный святоша не устает повторять, что в лице Ренилду Марина отрабатывает свою карму и именно здесь, на этой стезе, ее ждет полное преображение. Другими словами, Уалбер надеется, что Марина, которую сейчас интересуют только мужчины и деньги, в скором времени избавится от этих пороков и станет добропорядочной сеньоритой.
До чего же все-таки странный и наивный человек этот Уалбер! Вместо того чтобы тратить энергию на выдумывание подобных несбыточных фантазий, лучше бы занимался ясновидением и тем самым зарабатывал немалые деньги. А то ему все недосуг! Сейчас, например, он поглощен лечением Женивала, который двадцать лет не вспоминал о том, что у него есть сын и жена, а теперь, тяжело заболев на старости лет, пришел к ним за помощью.
Справедливости ради надо сказать, что Уалбер поначалу не хотел с ним даже разговаривать, но Женивал ухитрился потерять сознание прямо в доме своей бывшей жены, и, естественно, оттуда его увезли в больницу. А потом выяснилось, что у него нет ни денег, ни медицинской страховки, и Уалберу пришлось влезть в долги, чтобы оплатить расходы на его лечение. Теперь он дни и ночи проводит у постели больного папаши и собирается привезти его к себе домой, как только разрешат врачи.
Одно утешает, что Уалберу надо будет расплачиваться с долгами, и, может быть, хоть это заставит его более активно вести прием клиентов…
Такая вот семейка подобралась – все друг друга стоят! А Ивану приходится мучиться из-за них головной болью и бессонницей!…
Утро в доме Элеонор началось с грандиозного скандала: Режина увидела фотографию в утренней газете и, кипя от возмущения, бросилась с расспросами к матери:
- Что все это значит? Объясни! – тыча пальцем в газету, потребовала она. – Тут написано, будто ты позировала этому сопляку обнаженной, а потом вы поссорились, и ты в отместку ему устроила представление в галерее! Это все правда?
Элеонор молчала, не в силах говорить на такую болезненную для нее тему. А Режина, не дождавшись ответа, продолжила в том же тоне:
- Впрочем, о чем я спрашиваю? Тут ведь напечатана еще и фотография – моя дорогая, многоуважаемая мамочка запечатлена пьяной и с ножом в руке! Какой позор! В твоем-то возрасте! Это ж надо было опуститься до такого бесстыдства! Да пусть бы я лучше ослепла, чтобы не видеть этой мерзости!