Было у Рокотовой в газете и свое хобби: она любила писать документальные очерки на вольную тему. Что произвело на нее наибольшее впечатление, то и становилось субботним материалом на разворот. Главный любил эти очерки и называл их украшением номера. Газета всегда получала на них много откликов, поэтому их ставили в субботний номер, почти не читая. Как-то Рокотовой взбрело в голову похулиганить, редактор подмахнул ее материал в печать, а потом, получив пару-тройку начальственных звонков, схватился за голову. На Машино счастье это был первоапрельский номер, но премию ей все-таки срезали.
Сегодня, подобрав материалы в текущий номер, подписав их у главного и передав выпускающему редактору, Маша созвонилась со своим давним знакомым, доктором технических наук Иваном Федоровичем Клинским. Он, как и Бураковский, заведовал лабораторией в НИИ проблем медицинского приборостроения. Но лаборатория была покрупнее, да и сам Клинский был ученым мирового масштаба. Настолько мирового, что из России его до сих пор выпускали с большим скрипом. В соответствии с этим масштабом и истории, в которые регулярно попадал Иван Федорович, были — ого-го! Ему было уже за шестьдесят, но выпить он любил, как и в молодости.
Однажды три завлаба, в том числе и он, крепко отпраздновали какое-то событие. А таким событием в НИИ мог быть очередной ученый совет или новая публикация. Стоял студеный снежный февраль. Завлабы засиделись допоздна, автобусы уже не ходили, и три товарища пошли домой через лес и поле. Полчаса пешком — и попадаешь в маленький микро-райончик, построенный институтом для своих сотрудников. Тропка среди сугробов была узенькая, друзья спустились с лестницы у задней калитки института и двинулись гуськом. Шли медленно, сил на разговоры уже не было. Через час они добрались до домов и стали прощаться. Тут выяснилось, что Клинского-то и нет.
А ведь стоял студеный февраль. Двое товарищей повернули назад. Еще через час они доковыляли до института. Тропка была одна, свернуть некуда, но Клинского они не встретили. Обошли территорию института. Нет, Клинского не было. Решив, что разминулись, друзья отправились домой повторно. Добравшись до дома Ивана Федоровича, разбудили его жену, выяснили, что дома его тоже нет, и стали пьяными голосами звонить в милицию. Что-то объяснив дежурному и получив ответ, который не поняли, сели ждать. Утром проснулись и разбрелись по домам, а к обеду притащились на работу.
К их изумлению, Клинский, как ни в чем не бывало, носился по своей лаборатории в развевающемся халате, сверкая лысиной.