— Может, выйдем? Сейчас лифт закроется, — легонько подтолкнул друга к выходу Кузьма.
Вообще-то они с Тимуром ехали на пятый этаж, в фотостудию, но Ярочкин понял, что надо дать отцу и сыну поговорить. Каримовы вышли, а хитрый Кузя отправился на свой пятый этаж.
— Ты ведь Тимур? — все еще с сомнением произнес отец.
Ему все казалось, то это он сам, только молодой, стоит напротив. И еще — сейчас он меня пошлет — мелькнуло в голове Ильдара. Он никогда не интересовался сыном. С того самого момента, как он родился, с момента, как они с Машей разошлись. Вот Маша — это другое дело. С ней он встречался, не часто, и теперь все реже, но совершенно не видеть ее не мог. Он любил свою бывшую жену почти так же сильно, как и в первый год их знакомства. Тимура он слышал только по телефону, когда звонил ей. А Маша, быстро поняв, что сын Каримову совсем не нужен, не стала предпринимать никаких попыток к их сближению. Нет, значит, нет.
— Да, я Тимур, — ответил парень спокойным глухим голосом. — Рад познакомиться.
Он сказал это так естественно, без упрека и иронии, словно и в самом деле знакомился с человеком, с которым встретился впервые. Да практически так и было.
— Пойдем, — Ильдар открыл перед сыном дверь своего офиса и пропустил его вперед.
Тимур вступил в помещение, залитое белым светом люминесцентных ламп и рассеченное черными конструкциями офисных столов, коротко поздоровался.
Кто-то успел ему ответить, а многие так и замерли с открытым ртом.
— Проходи сюда, это мой кабинет, — сказал Ильдар.
Когда они остались одни, старший Каримов растерялся: что он может сейчас сказать, как отреагирует сын? Он совершенно не знал этого молодого человека с его собственным лицом, но такой непонятной и незнакомой душой. И тогда Ильдар просто протянул Тимуру руку.
Их рукопожатие было долгим и крепким. И через это мужское приветствие они словно обменялись какой-то тайной, им одним понятной информацией, ощутив, что они все же одной крови.
Не замечая времени, отец и сын проговорили больше двух часов, пока секретарша Ильдара с виноватым видом не постучалась в дверь кабинета, чтобы напомнить шефу о назначенной встрече. Они расстались, договорившись встретиться вновь.
Кузя Ярочкин сидел на подоконнике в холле «Промпроекта» и ел пирожок. Это был уже восьмой пирожок, купленный им в буфете. Пожилая буфетчица сочувственно предлагала ему сесть за столик и «покушать, как люди», ей очень понравился этот светленький паренек с совершенно есенинской внешностью. Но Кузьма боялся пропустить Тиму, умирая от любопытства и самодовольства одновременно, даже не зная, от чего все-таки больше. Самодовольство победило, и, увидев вышедшего из лифта Тимура, Кузя слетел с подоконника и заорал: