Вообще «русских» представителей в верхах отличало открытое пренебрежение ко всему русскому в московском понимании этого слова, причём в этой ненависти они полностью смыкались с инородческой партией. Преследование староверия, дискриминация мусульманства, уничтожение народных культур — всё это их совместные «славные» дела. Конкурировали же они за придворное влияние, за властные преференции, за доступ к материальным ресурсам, то есть за возможность грабить Россию. Украинско-польская партия, именуемая «русской», осуществляя «духовное руководительство» страной, претендовала на более солидный куш по сравнению с западниками.
Петровская эпоха определённо разочаровала её, отсюда едва скрываемые обиды на царя-реформатора, всегда тлевшие именно в этом элитном сегменте. Не стоит забывать, что железная рука Петра І не позволяла противоречиям в верхах проявиться в полной мере, но после его смерти они выплеснулись наружу. Украинско-польская партия собиралась отодвинуть иностранцев-западников, занявших видные аппаратные позиции, на второй план. Большие надежды давало в этом смысле царствование юного Петра ІІ, который под влиянием окружения симпатизировал прежним порядкам, существовавшим до его знаменитого деда. Только речь не заводилась о возврате к дониконианской эпохе, о пересмотре церковных «завоеваний». В планы «русской» партии с украинско-польским нутром подобное, конечно, входить никак не могло. Просто она жаждала снова окунуться в атмосферу, где понаехавшая иностранщина не занимала бы ключевых мест у кормушки. Не случайно двор Петра II удалился из прозападного Петербурга в Москву: сначала под предлогом коронации, а затем пошли разговоры, что молодой император намерен вообще остаться в Первопрестольной. Аристократия, ещё толком не обжившаяся в столице, потянулась в свои прежние московские особняки. В сентябре 1729 года в Москве состоялась помолвка императора с княжной Долгоруковой, причём празднество было не лишено украинского колорита. Карету невесты сопровождали гайдуки в национальных одеждах.
Но главное — это политический поворот в отношении Малороссии, коей занялись с таким энтузиазмом, будто более срочных дел не существовало. Украинским полковникам и старшинам правительство принесло извинения за историю с обнаглевшим гетманом Полуботком, затем вновь подтвердило отказ от налогов, что всех обрадовало. Восторг вызвало упразднение ненавистной украинцам Малороссийской коллегии. Устроенная в ней ревизия выявила многочисленные нарушения, к ответственности потребовали привлечь председателя коллегии Вельяминова. Новым гетманом избрали заслуженного миргородского полковника Данилу Апостола. Один из его сыновей воспитывался в вельможном Петербурге, зять В. Кочубей стал полтавским полковником; наследники этого «страдальца от российского гнёта» превратятся в богатейший и влиятельный княжеский род. Ободрённый гетман Апостол и не думал останавливаться, для чего направился в Москву, где около года проживал при царском дворе. Плодом его стараний стали так называемые решительные пункты, то есть резолюции правительства на поданные петиции. Ими подтверждались «права и вольности», а также намечались новые, упорядочивалось судопроизводство, причём документ изобиловал ссылками на Богдана Хмельницкого. К этому времени тот становится символом русско-украинского единства, а роль предателя закрепляется за Мазепой. Апостол усилил гетманское управление, не «ломясь в открытую дверь», в отличие от своего предшественника Полуботка, испытавшего крутой нрав Петра Великого за чересчур развязное поведение.