Об этой трагической странице нашего прошлого сегодня известное многое, поскольку она уже давно стала неразрывной частью исторического пейзажа России. Немало сказано о патриотизме, на волне которого Романовы (точнее, что к 1605 году осталось от многочисленного семейства) пришли к власти, завладев троном. К тем событиям обращались практически все отечественные историки первого ряда. Карамзин, Соловьёв, Погодин, Ключевский, Иловайский, Платонов оставили подробные описания тех государственно-общественных потрясений. Сразу скажем: изложение русской Смуты в их трудах весьма однообразно и различается лишь деталями.
Это не удивительно, поскольку творчество маститых учёных отражало официальную точку зрения дома Романовых. Идеологический трафарет данной темы был утверждён уже в 1630 году в так называемом Новом летописце, где представлен взгляд на Смуту, коего обязаны придерживаться все, кто имеет или хочет иметь отношение к России. Произведение вобрало в себя обширный справочный материал, включая отрывки сочинений мемуарного характера откровенно проромановских авторов. Значимую роль играли помещённые там литературные очерки, к примеру, «Об убиении царевича Дмитрия Ивановича», «О Фёдоре Никитиче с братьею», «О настоящей беде Московскому государству» и др.
В Новом летописце чётко обозначены этапы Смуты, спровоцированной корыстью и властолюбием Бориса Годунова. Гибель царевича Дмитрия и погром семейства Романовых инициировали самозванство, что вначале привело к династическому кризису, после чего последний трансформировался в социальный, когда неопределённости с новым царствованием породили волнения низов, поднявших руку на своих господ. Затем вторжение иноземцев вылилось уже в национальное движение, что, разумеется, более приятно, чем крестьянские бунты. Сквозь обозначенные этапы настойчиво проводился образ Филарета (Фёдора Никитича Романова) как неутомимого и пламенного борца за Россию, пелись хвалебные оды новой династии. Божественное провидение именно ей, а не кому-либо ещё, уготовило царский престол; восторги по поводу Романовых завершались апологией абсолютизму в целом. Нужно подчеркнуть, что готовился Новый летописец в Посольском приказе и при дворе самого патриарха Филарета, лично санкционировавшего его окончательную редакцию.
Вот вкратце та схема, которую поочерёдно воспроизводили в ХІХ — XX столетиях. Конечно, сегодня она уже не может устроить тех, кто действительно интересуется историей, а не удовлетворяется подсунутыми «истинами». Чтобы разобраться в подлинных событиях начала ХѴІІ века, необходим новый инструментарий, без чего Смута будет выглядеть или пропагандистской ширмой, или набором хаотичных действий. Один такой ключевой фактор — польская интервенция и всё, что с ней связано — тщательно разрабатывался той же романовской школой. Конечно, отражение иноземной агрессии — беспроигрышная карта, позволяющая облагородить всё, что угодно.