Отечественный эпос как таковой обратил на себя внимание лишь в середине ХѴІІI столетия, когда казак К. Данилов на уральских заводах Демидова собрал первый цикл песен. Устойчивый же интерес к этой сфере формируется позже под влиянием немецкой романтической школы, ставившей во главу угла изучение всего народного. Довольно быстро выяснилось, что наш эпос по сравнению с общеславянским представляет собой относительно поздний слой, и это явилось откровением для многих. По мнению специалистов, любое народное творчество создаётся непосредственно низами. Если отделить от него так называемое сверхъестественное, то по оставшемуся можно довольно точно судить о народной жизни, о проявлении народных чувств. Однако применительно к российскому материалу подобные утверждения не оправдались. Русские былины и сказания производили очень странное впечатление: о народной жизни из них практически ничего не удавалось почерпнуть. Именно это наблюдение стимулировало серьёзные исследования, проведённые рядом учёных в 1860–1890-х годах.
Отправной точкой стала идея о значительном тюркском слое, обнаруженном в толще отечественного эпоса. В лингвистическом смысле тексты оказались переполнены тюркскими словами: например, тот же «богатырь» от тюркского «багатур». Наши былинные герои, как известно, киевского и новгородского разлива, тем не менее большую часть времени проводят в шатрах, не расстаются с конём, вооружены восточным оружием и т. д. Особенно симптоматично подчёркнутое внимание к коню, что вообще-то характерно для тюркских мотивов. Не осталась незамеченной и родственность сюжетов восточного и нашего эпоса. Причём это касается не только сценарной схожести, что вряд ли ещё удивительно, но даже конкретных эпизодов и действий героев. Где наш богатырь появляется в столице князя Владимира, там непременно всякий раз восточный богатырь присутствует в какой-либо столице. Если у нас дело происходит у реки или воды, то и в восточном варианте действие разворачивается там же. Где наш богатырь въехал на гору или холм, точно так и азиатский аналог на том же самом месте повествования въезжает на возвышенность. Разница заключается лишь в том, что в русских былинах об этом сказано коротко, одним стихом и почти всегда стереотипными выражениями. В восточных же поэмах или песнях эти эпизоды поданы несравненно пространнее.
Иными словами, в нашем эпосе преобладают некие образы идеальных героев, стандартных ситуаций при минимальной живой картине. Восточные поэмы, а также славянские памятники являются творчеством совершенно другого рода. Различные бытовые подробности, обстановка, фон — всё там другое. В тех героических песнях присутствует могучий элемент народности: они пронизаны любовью к своему краю, природе. Постоянно описываются горы, поля, весна и лето, деревни и селения, причём отнюдь не стереотипными выражениями, которыми заполнены наши тексты. Бесцветность отечественного эпоса при сравнении с иноземными аналогами просто режет глаз.