Карлик перевернул фонарик так, чтобы луч света был направлен точно на стену.
Все. Теперь главное, чтобы не дрожали руки, чтобы мощности батареек хватило. Если не поможет электрический разряд, он схватит червяка за горло и ткнет мордой в стену!
Вездеход разжал зубы, поставил батарейный отсек на пол. Взял в руки по проводу. Господи, помоги! А может, спаси и сохрани…
Оголенные концы проводов коснулись перламутровых чешуек. На этот раз реакция была молниеносной. Капюшон иерихона резко раздулся, увеличившись почти в два раза. В последний момент Вездеход догадался заткнуть пальцами уши, и все же защититься этим от произошедшего дальше он не мог.
Не мог в точности понять, что вообще творится. В глазах потемнело, а звон в ушах сделался не резким, как раньше, а протяжным и гнетущим. Казалось, что его сначала подбросило вверх и стукнуло о свод туннеля, а потом он вроде бы упал. Что-то холодное коснулось лица, к горлу подкатил ком. Карлика стошнило. Чтобы не захлебнуться в собственных рвотных массах, он перевернулся набок, протер руками запорошенные пылью глаза и… увидел прямо перед собой мутное желтое пятно. Свет.
Иерихон пробил дыру в стене? Но откуда там свет? Не важно. Если ему все это только кажется, то ничего не случится, если он поползет на этот треклятый свет.
Вездеход лег на живот. Отталкиваясь локтями, двинулся вперед и наткнулся на… рельс. Не ржавый, а блестящий так, словно по нему и не переставали ходить поезда. Он коснулся металла пальцами и тут же отдернул руку. Рельс вибрировал! Еще одним свидетельством приближающегося поезда была тугая волна потревоженного воздуха, коснувшаяся кожи лица.
Вездеход откатился в сторону за секунду до того, как перед глазами замелькали диски колес. Лежа на спине, он посмотрел вверх и увидел освещенные окна вагонов.
Проклятый наркотик! Корбут мог подсунуть ему самую гадость. Обещал же он Субботину, что у приговоренного для начала поедет крыша. Вот и поехала. Сначала иерихон, а потом – целый поезд! Он умирает, заживо погребенный в заброшенном туннеле. Нет никаких иерихонов, а поездов и подавно. Шах и мат, Вездеход. Харам и бурум.
Носов решил ничего не предпринимать и просто ждать конца, но жизнь отказывалась покидать измученное тело. Карлик открыл глаза.
Трубы, уложенные на крепления. Электрические кабели. Это – с одной стороны. С другой – все те же рельсы. Блестят, отражая свет.
Вездеход сел, посмотрел вверх. Два ряда ламп, закрытых продолговатыми матовыми плафонами.
Он не просто в туннеле метро. Он – на станции. Странной станции. Носов встал, глянул в оба конца туннеля и увидел закрепленные на стене четыре стальных скобы. Лестница. Опять-таки не ржавая, не запущенная, а явно используемая.