Он посмотрел ей в глаза и спросил:
– Оля, а тебе не кажется, что нам уже пора в подъезде целоваться?
Она не пошевелилась, вывернуться не пыталась, сказала негромко, с той дразнящей интонацией, которую он уже великолепно знал:
– Надо подумать. Очень уж ответственное мероприятие. А ты хорошо умеешь это делать?
Он не нашелся, что бы ответить ей такое остроумное.
На его счастье, на втором этаже скрипнула балконная дверь, и послышался ехидный голосок Демона:
– А что это вы тут торчите? Почему в подъезд целоваться не идете? Там на первом этаже опять лампочка перегорела, темнотища интимнейшая.
– Убила бы, – тихонько сказала Ольга. – Своими руками.
– Не гони лошадей, сейчас разрулим, – произнес он так же тихо, не отпуская ее плеч, поднял голову и спросил уже громко: – Мадемуазель Евгения, а вы знаете, почему у крокодила хвост зеленый?
Как он и рассчитывал, сверху раздалось:
– Хамло новорусское!
Балконная дверь захлопнулась за ней со знакомым дребезжанием стекол.
– А правда, почему у крокодила хвост зеленый? – осведомилась Ольга.
– Понятия не имею, – признался Алексей. – Это я только что придумал. Подумал, что она будет ждать от меня очередной хамской подколки и слиняет. Как видишь, правильно рассчитал.
– Ты машину запер?
– Нет.
– Запри, – сказала Оля спокойно.
Он просунулся в машину, щелкнул тумблерчиком секретки, потом запер на ключ.
Оля уже открыла дверь и придерживала ее.
На первом этаже и в самом деле стояла темнотища. Дверь за их спинами захлопнулась с мягким чмоканьем.
Никак нельзя сказать, что сердце его колотилось как бубен, но все же частило не по-обычному. Глаза Алексея чуточку привыкли к темноте, да и со второго этажа пробивалось немного света. Он видел, что Оля отступила к самой стене, стояла, уронив руки.
Алексей подошел к ней вплотную, расстегнул ее куртку, распахнул, не встретив ни малейшего сопротивления. Он обнял девушку и притянул к себе, стараясь избежать малейшего намека на грубость.
Первый поцелуй получился у них быстрым и каким-то неуклюжим. Зато следующие оказались уже настоящими, долгими, влажными, жаркими. Оля закинула ему руки на шею, прижалась всем телом. Они целовались так, что дыхание перехватывало. В точности как у героя не раз читанного детектива, в нем бушевали откровенные страсти первобытного человека. Не оттого, что у него не один месяц не было настоящей девушки. Потому что это была Оля, чем-то неуловимо отличавшаяся от всех остальных.
Пещерного человека он, конечно, в себе задавил, но объятиями ограничиться не смог. Оля, не противясь, пустила его ладонь под водолазку, и некоторые вольности последовали невозбранно.