Еще когда они только отчалили, их пароход уже не раз то перегонял, то отставал от другого судна, шедшего в том же направлении; раз-другой они даже чуть было не столкнулись.
Распространился слух, что это своего рода состязание в скорости.
Некоторые смельчаки с интересом следили за этим соревнованием. Но большинство относилось к нему с тревогой и негодованием. У пристаней или не останавливались вовсе, или так спешили, что чуть ли не спихивали пассажиров, рискуя их покалечить; багаж швыряли как попало.
Около полудня волнение пассажиров возросло до такой степени, что никакие заверения капитана об отсутствии опасности не могли их успокоить.
Гертруда сидела рядом с Эмилией, со страхом прислушиваясь к тревожным разговорам.
Эмилия своим чутким слухом давно уловила тревожное настроение публики; она сидела спокойно, но была очень бледна. Время от времени она спрашивала Гертруду, где находится тот пароход, столкновения с которым все опасались. Наконец их пароход далеко опередил соперника. Все вздохнули с облегчением. Кто взялся за газету, кто вернулся к прерванному разговору. В толпе, окружавшей Изабеллу Клинтон, снова послышался веселый смех.
Эмилия все еще была бледна и, видимо, сильно устала.
— Спустимся в каюту, — сказала Гертруда, — опасность миновала. В дамской каюте есть диваны, и вы сможете отдохнуть.
Мисс Грэм согласилась. Через несколько минут она уже лежала на удобном диване в углу каюты. В столовую они не пошли, хотя все было уже спокойно и пассажиры шумно размещались там в ожидании обеда.
Гертруда вынула из корзинки припасенную провизию, но не знала, что можно предложить Эмилии: у них с собой оказалось лишь несколько сухих ломтиков языка и черствый хлеб.
В это время дверь вдруг отворилась и вошел лакей, неся на большом подносе обед, который он осторожно поставил на ближайшей стол и вежливо спросил, не прикажут ли чего еще.
— Это не для нас, — сказала Гертруда, — вы, вероятно, ошиблись.
— Извините, мисс; мне ясно было сказано: «Для слепой дамы и для молодой мисс, которая ее сопровождает». Прикажете еще что-нибудь?
— Ешь, Гертруда, — сказала Эмилия, — это, похоже, действительно для нас.
— Но кто же мог позаботиться об этом?
— Может быть, буфетчик сжалился над нашей слабостью и прислал сюда обед, увидев, что нас нет в столовой. Поешь, пока не остыло!
Гертруда не хотела есть; она только выбрала кое-что для Эмилии.
Возвратившись за посудой, лакей был огорчен тем, что они так мало поели. Гертруда вынула кошелек и, дав ему на чай, спросила, сколько с них причитается.
— Господин уже заплатил, — ответил лакей.