— Какой господин? — удивленно спросила Гертруда.
Но он не успел ответить, потому что в дверях появился другой лакей и сделал знак первому, который, подхватив поднос, моментально скрылся.
Эмилия и Гертруда приписали все это предусмотрительности доктора Джереми, и на долю старика выпали незаслуженные похвалы.
После обеда Эмилия снова прилегла, а Гертруда сидела, оберегая ее сон. Эмилия проспала долго: ведь всю предыдущую ночь она провела без сна. Проснувшись, она спросила, который час.
— Скоро будет четверть четвертого, — ответила Гертруда, посмотрев на часы.
— Так мы уже недалеко от Нью-Йорка, — сказала Эмилия, — где мы находимся?
Гертруда точно не знала; она вышла посмотреть.
У лестницы, ведущей на палубу, она услышала какой-то шум. Пока она поднималась по трапу, ее толкали со всех сторон; люди бежали куда-то с испуганными лицами. Уже выйдя на палубу, она увидела бледного, запыхавшегося человека, который кричал:
— Пожар! Горим!
Поднялась невообразимая суматоха, послышались стоны и крики; всеми овладело отчаяние. Кто-то звал на помощь; даже самые отважные теряли присутствие духа, понимая весь ужас положения.
Повсюду царили страх и смятение.
В самой середине судна, где от раскаленной в сумасшедшей гонке машины загорелись сухие доски, поднималось зловещее пламя; огненные языки взмывали высоко вверх.
Гертруда бросилась по лестнице, чтобы вернуться к Эмилии. Но вдруг две сильные руки подхватили ее, удерживая на палубе, и знакомый голос произнес:
— Гертруда, дитя мое, дочь моя дорогая! Не бойся, я не дам тебе погибнуть!
— Нет, нет, мистер Филипс, — закричала она. — Пустите меня! Надо спасать Эмилию!
— Где она?
— Она там, в каюте! Пустите меня к ней!
Он огляделся вокруг и сказал:
— Успокойся, дитя мое! Я спасу вас обеих.
И бросился в каюту.
Эмилия стояла на коленях, сложив руки и откинув голову: она молилась, с покорностью ожидая смерти. Когда мистер Филипс собрался поднять ее, она стала умолять его оставить ее и спасти Гертруду. Медлить было нельзя. Мистер Филипс подхватил ее на руки и вынес из каюты; Гертруда пошла за ними.
— Только бы добраться до носа парохода, — говорил он сдавленным голосом, — там мы спасены!
Но пробраться на нос нечего было и думать: дорогу преграждала стена пламени.
— Боже, — вскричал мистер Филипс, — поздно! Назад!
Они с трудом пробрались обратно в большую каюту.
До пожара пароход направлялся к берегу, но когда появился огонь, он налетел на скалу и разбился. Поэтому нос судна находился достаточно близко к берегу, и оттуда пассажиры легко могли спастись. Но те, кто находился на корме, оставались во власти двух одинаково грозных стихий.