Три счастливые, семейные пары проводили свой медовый месяц на фазенде Франсиски, не помышляя ни о каком свадебном путешествии.
Даже Зангон, прежде, мечтавший уехать с молодой женой на дикие земли, теперь никуда не порывался, потому, что Жулия не хотела оставлять бабушку без своей опеки.
Рита же, понимая, на какую жертву пришлось пойти Зангону ради любви, сочла своим долгом успокоить его и приободрить.
— Ты не горюй, — сказала она, положив руку на плечо Зангона, — уже не далёк тот день, когда ты увезёшь мою внучку в дальние края.
— Нет, я тебя никогда не оставлю здесь одну! — вновь заявила Жулия.
— А я и не говорю, что ты меня бросишь, — спокойно сказала Рита. — Я сама уйду от вас, когда закончится мой земной срок. А вы уедете отсюда, пересечёте много речек, будете глотать дорожную пыль, мокнуть под дождём, но, в конце концов, доберётесь до места, которое похоже на рай. Там в реках много рыбы, деревья ломятся от плодов, и у земли нет стольких хозяев, как здесь. Там уже ни вы, ни ваши дети не будете никому служить, потому что над вами не будет господ...
— А ваш сын Арсидес где будет жить? — спросил Зангон.
— Арсидеса вам придётся взять с собой, — ответила Рита, — иначе вы туда не доедете. Арсидес будет хранить вас в пути.
Зангон с воодушевлением воспринял рассказ Риты о дальней свободной земле, а Жулия взгрустнула, что бывало с ней всегда, когда бабушка заводила речь о своей не такой уж далёкой смерти.
Но грустила Жулия недолго: вскоре к ней заглянула Беатриса, и они уединились, чтобы посекретничать о своих женских делах и поделиться друг с дружкой пока ещё небогатым, семейным опытом.
— Я и не догадывалась, что мужчины так хороши, — призналась Жулия Беатрисе. — Теперь я понимаю, почему ты не устояла перед Марселло ещё задолго до свадьбы. Если бы мы с Зангоном не поженились так скоро, я бы тоже, наверно, не устояла...
— Ничего, немножко потерпела, зато у тебя теперь настоящий медовый месяц, — в тон ей ответила Беатриса. — А у нас с Марселло сразу начались семейные хлопоты.
Жулия, услышав такое, посмотрела на Беатрису едва ли не с ужасом и спросила растерянно:
— Как?.. Неужели вам всё это... надоело? Неужели это может когда-нибудь надоесть?!
— Нет, не беспокойся, — засмеялась Беатриса. — Мы с Марселло ещё не наскучили друг другу. Но сейчас мы больше думаем и говорим о нашем будущем ребёнке, готовим для него приданое, выбираем ему имя. Это совсем другие заботы, чем у тебя, хотя они тоже очень приятные.
О будущем ребёнке Беатриса постоянно говорила не только с Марселло, но и с матерью. Обе были счастливы, предвкушая радость материнства.