«Ну что ж, если гора не идет к Магомету, значит, Магомед пойдет к горе». — Назаре скинула домашний халат и распахнула дверцы шкафа.
«Что же мне надеть? В прошлый раз я была в кожаном костюме, и это не сработало, потом надевала черное платье от Шанель... Остается последний вариант — женщина в красном. Уж перед этим ни один нормальный мужчина устоять просто не сможет!» — Назаре потянулась к вешалке и почувствовала, что в комнате не одна. Обернувшись, она столкнулась с изумленным взглядом Клаудии.
— Ты так быстро выздоровела?
— Как видишь! — нахмурилась Назаре. — А с каких пор ты начала входить без стука в мою комнату?
— Я стучала, мне никто не ответил, — пыталась оправдаться девушка.
— Только не надо врать! Ты, наверняка, стояла и подслушивала за дверью! — Назаре подошла к ней. — Как же ты отличаешься от своей сестры.
Из глаз Клаудии хлынули горькие слезы.
— Ну, зачем ты так! Почему ты меня ненавидишь? — Девушка стремительно вылетела из комнаты и по привычке направилась в кабинет отца.
— Ничего, поплачь немного. Тебе это пойдет на пользу! — крикнула Назаре ей в спину.
С чувством выполненного долга и в хорошем настроении она прошла в ванную и включила воду.
«Сделаю только все самое необходимое». — Назаре с тоской посмотрела на флакон пены для душа и повертела в руках пузырек с жасминовой морской солью.
«Нет, сейчас не время нежиться в душистой воде. Сначала дело!» Назаре чувствовала, что от долгого сидения в кресле в роли безутешной вдовы ее организм накопил столько дополнительной энергии, что ее могло хватить на то, чтобы спокойно взорвать ближайший супермаркет.
«Теперь я готова действовать и, если надо, то горы сверну! Сегодня этот зануда будет сражен наповал, он просто не сможет уйти, даже если очень захочет!» — Назаре включила яркую подсветку и внимательно осмотрела себя в зеркале.
За годы ее лицо стало несколько мягче, отчасти потому, что она давно перестала работать в борделе, отчасти потому, что в ее жизни появилась Изабел.
— Живя с таким ангелочком, скоро сама станешь ангелом, — любила повторять она, с умилением глядя на дочку.
Назаре сама не заметила, как однажды чужой ребенок цепко схватился маленькой ручкой за ее сердце, чтобы не выпускать никогда. С тех пор она стала немного мягче, сентиментальнее, ее цели в жизни изменились: теперь она хотела счастья не только для себя, но и для своей приемной дочери.
Неожиданно Назаре нахмурилась и приблизилась к зеркалу: у виска появился новый седой волос. Она безжалостно выдернула его и еще раз придирчиво себя осмотрела. «Единственное, что выдает мой возраст, это шея. Придется надеть высокое колье из розового жемчуга».