Поймав на себе уважительный взгляд «гусара», я молча выругалась снова. Блин, кажется, ближе к истине будет последний вариант. Но делать нечего – пришлось с самым невозмутимым видом взять проклятый бокал и рассеянно, как будто каждый день могу себе позволить пить эту дрянь, пригубить.
Хм…
Я осторожно покатала вино на языке, ожидая подвоха, но была вынуждена признать, что, кроме необычного привкуса, ничем плохим оно не отдавало. Ни гадкого осадка, ни резкого запаха, ни крепкого градуса… ничего ужасного. А вот послевкусие оказалось отличным – чуть сладковатым, терпким, долгоиграющим и весьма непривычным. Хотя, пожалуй, больше одного глотка я выпить не рискну.
– Очень смело, – вдруг шепнула мне симпатичная бабуля справа, а потом весело подмигнула. – Вот уж не думала, что в погребах та Ларо еще осталось такое сокровище.
Я вежливо пожала плечами, однако сделала зарубку в памяти: узнать, что это за «сокровище» такое, которое мне удалось случайно попробовать.
– Не каждый день его приносят к столу, – покивала своим мыслям соседка. – Но сегодня особый день. Так что готовились, готовились…
Я покосилась на чету та Ларо, но по их лицам не смогла прочитать абсолютно ничего. Выгорело у них или нет – неясно. Его величество, увидев испуг девочек, больше их не трогал. Сидел себе, непринужденно продолжая разговор с хозяином дома, изредка дергал Эррея, чтобы тот подал ему то или иное блюдо… ну, солонку там… дичь на подносе… Всеобщего напряжения, казалось, даже не замечал. И совершенно не думал давиться, хотя под таким количеством пристальных, пусть и брошенных искоса взглядов мне, например, наслаждаться едой было бы трудно.
– Милочка, вы совсем не едите, – вдруг укорила меня все та же старушка. – Возьмите мясо – оно у повара та Ларо прелесть, как хорошо.
Я вежливо отказалась и едва плечами не передернула от одной только мысли о мясе. Да, в последнее время со мной творилось что-то неладное: я почти полностью перешла на зелень и фрукты, начав испытывать к мясным деликатесам, без которых когда-то жизни себе не мыслила, совершенно иррациональное отвращение. Лин утверждал, что это Знаки работают – какое, мол, мясо для Ишты, когда она должна дарить жизнь, а не наслаждаться вкусом убиенных животных? А скароны полагали, что наследие эаров сказывается, потому что нелюди, как ни странно, вообще не употребляют в пищу мясные блюда – живя в Эйирэ и чувствуя его каждой клеточкой тела, невозможно заставить себя убить хоть какую-то его часть ради насыщения.
Я не знаю, какая причина была важнее, но факт в том, что после Серых гор охоту к мясу у меня просто-напросто отрезало. И теперь на предложение скушать ломоть ветчины или кусок молочного поросенка перед глазами само по себе вставало видение всадников эрхаса Дагона, целящихся в моего Оленя. Ничего так – Иште кушать собственного хранителя?