— Доченька! — твердил он. — Доченька! Что с тобой?
— Обними меня покрепче, папочка! — отвечала она. — Мне так страшно.
И Отавиу прижимал ее к себе и баюкал, словно маленькую, вспоминая, что такая же страшная истерика была с его бедняжкой Жулией лет в пять, тогда она сначала так же безутешно рыдала, а потом несколько дней металась в горячке.
— Пойдем, ты приляжешь, — проговорил он, ласково помогая ей подняться.
А мне кажется, мне будет лучше на воздухе, — всхлипнула Жулия. — Я попробую пройтись, может, мне станет лучше.
— Хочешь, я пойду с тобой? — предложил Отавиу.
— Нет, папочка, я должна сама справиться, — проговорила Жулия и заплакала еще горше. Как она ни старалась сдержаться, слезы текли у нее рекой.
— Ну, куда ты такая пойдешь? — уговаривал ее Отавиу. Пойдем, посидим в садике, полюбуемся на цветочки.
— Нет-нет, я должна справиться, должна справиться, — твердила Жулия. Она встала и, прихрамывая, вышла из дома.
Она шла по набережной, ничего не видя перед собой.
Сели, которая возвращалась домой, не узнала сестру, и только пройдя несколько шагов вперед, сообразила, что эта сгорбившаяся, постаревшая женщина Жулия. Она вернулась и обняла сестру за плечи.
— Боже мой! Что с тобой? — испуганно спросила она. — Ты просто вся почернела.
— Оставь меня, — отстранила ее Жулия. — Ни о чем не спрашивай. Ничего не говори. Я должна справиться сама.
Сели поняла, что сестру и вправду лучше оставить наедине с собой. Если бы она верила в действенную силу молитвы, то она бы помолилась за Жулию.
Но после короткого разговора с Сели Жулия выпрямилась, подобралась, да и шаг у нее стал тверже.
Она довольно долго гуляла по набережной, подставляя лицо соленому ветру, словно просила его выдуть из нее боль.
Вернулась домой Жулия к вечеру, позвонила по телефону, договорилась с кем-то о встрече.
— Да, сейчас! Немедленно! Это важно, очень важно! — повторила она.
Она снова была привычной деловой Жулией, и Отавиу немного успокоился. Кризис миновал, и хорошо бы, все обошлось без рецидивов.
Сан-Марино повесил трубку и почувствовал, что сердце бьется у него от волнения где-то в горле. Наконец-то! Жулия решилась. Сейчас она приедет к нему, и...
Он позвонил и приказал принести как можно больше цветов и убрать ими номер.
Затем ужин. Самые утонченные блюда французской кухни и лучшее французское шампанское.
Отдан распоряжение об ужине и, проследив за тем, как расставили вазы и корзины, он стал, нетерпеливо расхаживая по номеру, ждать, считая минуты, которые, когда их осталось совсем немного, сделались веками.
Стук в дверь. Она!