Наскоро выпроводив Лулу, она торопливо переоделась и позвонила Тьягу.
— Ты один? — сразу же спросила она. — Сейчас я к тебе приеду.
— Приезжай, — удивленно и обрадовано согласился Тьягу.
Сели чувствовала, что он очень рад ее звонку. Впрочем, она и не сомневалась в его радости. Она же помнила, как он ее нес, помнила — и сама изнемогала от нежности — его нежные ласковые руки и глаза — глаза, которые неотрывно смотрели на нее, не скрывая своей любви.
Тьягу ни о чем не стал спрашивать Сели, он понимал одно: происходит что-то очень серьезное, и страшно заволновался.
Сели появилась тоже очень взволнованная.
— Ты вправду любишь Валерию или только встречаешься с ней? — спросила она с порога.
Вопрос не был праздным, в него была вложена вся душа, и вложив всю свою душу, Тьягу ответил:
— Я всегда любил только тебя.
И тогда Сели подошла к нему и прижалась. Тьягу обнял ее и выдохнул:
— Сколько времени я мечтал об этом мгновении!.. — И после поцелуя спросил: — Почему ты всегда бежала от меня?
— Я дала обет, — все с той же серьезностью ответила Сели. — Обет Господу, я очень хотела, чтобы папа выздоровел. Но забыть тебя я так и не смогла!
— Я тоже не смог забыть тебя, — ответил Тьягу.
Он всегда знал, что с Валерией они ненадолго, на время, и даже когда согласился на свадьбу, то согласился как-то сквозь сон, сквозь грезу о недосягаемой Сели, сквозь работу, которой жил теперь. Но рядом с Сели он словно бы очнулся и понял: он совершил ошибку. Еще несколько дней, и она стала бы непоправимой. Но Сели спасла его!
В этот день Сели стала женщиной, и не просто женщиной, а самой счастливой на свете. Не размыкая объятий, они мечтали о будущем. Они знали, они чувствовали, что они — одно целое, и ничто на свете не может их разлучить!
— Валерия узнает первой о нашей с тобой будущей свадьбе, — пообещал Тьягу. — Лучше ей помучиться сейчас, чем всем нам троим мучиться всю жизнь.
Все теперь стало так ясно, так просто, так лучезарно, что даже было непонятно, как это они могли так нескладно распоряжаться собой все это время.
Сели и Тьягу не могли наглядеться друг на друга, не могли расстаться но…
Сели, взглянув на часы, заспешила:
— Меня, наверное, потеряли дома, они с ума сходят от волнения, куда это я девалась.
Еще совсем недавно ее вовсе не волновало, что подумают ее домашние, волнуются они или нет, но теперь все изменилось. Она снова жила в кругу семьи, она собиралась выйти замуж за любимого человека, снова мир обрел порядок и гармонию, и нарушать эту гармонию не хотелось, не хотелось причинять кому-то боль и беспокойство. Им обоим было очень жаль Валерию, и они охотно поделились бы с ней своим счастьем, как-то утешили ее, но вряд ли это было возможно.