- Неважно, чья во мне кровь, - четко, как будто давая клятву, сказала она. – Меня воспитали вы с мамой. Я – Елизавета Павловна Лунина, и останусь ей до конца дней. Вы – мой отец, и я вас люблю. Можете злиться на меня, можете отказываться. Я – не откажусь. И спасибо за идею про воду. Я… попробую.
Павел Лунин долго смотрел на нее. Потом кивнул, отвел глаза и обнял.
- Не наделай глупостей, дочка, - негромко сказал он, гладя Элизу по голове.
На выходе из башни Элиза не заметила ступеньку, оступилась и чуть не растянулась на мокрых плитах двора. Фон Раух подхватил ее, но она успела больно удариться коленом о дверной косяк и испачкать подол. Как кавалергард умудрился сохранить свою черно-серебряную элегантность, осталось загадкой.
- Извините, у вас щетки не найдется? – смущенно попросила Элиза.
- Пойдемте.
Они быстро прошли мимо старого колодца, прикрытого обитой металлом тяжелой крышкой, к еще одной двери. За ней оказался просторный холл, как в гостиницах – зеркало во всю стену, пара диванов, столик с газетами и стойка, за которой сидел опрятный старичок.
- Здравствуй, Отто, - кивнул старичку фон Раух, - помоги барышне почистить платье.
- И вам доброго вечера, ваше благородие, барышня, - обрадовался портье. Он пошарил под стойкой, что-то стукнуло – видимо, ящик, - и достал коробку с целым арсеналом щеточек, ершиков, разнообразных тряпочек и флаконов. Пристально посмотрел на испорченный черный наряд Элизы, на пятна грязи и кирпичной пыли. Удрученно вздохнул.
- Боюсь, щеткой тут не обойтись. Если барышня у нас переночует, к утру и пальто, и платье будут, как новенькие.
- Я лучше домой, - покачала головой Элиза.
- Тогда могу разве что предложить плащ, - развел руками Отто. – Подождите пару минут, сейчас принесу.
Элиза неловко улыбнулась фон Рауху:
- Простите, столько хлопот из-за меня… И… Вы ведь все слышали?
Фон Раух едва заметно кивнул.
- Боюсь, сударыня, слышала вся округа. У вас очень громкий голос. Не беспокойтесь, здесь не бывает сплетников. И еще… - он глядел в сторону, почему-то не желая встречаться взглядом с Элизой. - Я плохо умею утешать, но попробую. Поверьте, все будет хорошо.
Она вздохнула. Какое тут может быть «хорошо»?
- Это… Правда? – зачем-то спросила она кавалергарда. – Я – незаконный ребенок?
Фон Раух кивнул.
- Во всех родословных книгах вы записаны как дочь Павла и Елены Луниных, и по закону неважно, кто ваши... настоящие родители. По сути – да. Елизавета Лунина умерла, рожая вас. Никто и понятия об этом не имел, пока Павел Николаевич не совершил покушение. Он думал, что ваш отец – Воронцов, ходила такая лживая сплетня. Хотел отомстить за смерть сестры, пусть и через двадцать лет, а заодно избавиться от долгов.