- Я эту фразочку два дня назад услышал, вот, запала в душу, теперь и к месту, и как попало… Это, когда мы за тем тощим приглядывали, там такой чиновник был… Солидный, а как ругается!
Жар-птица чуть склонил голову набок:
- Каким таким тощим?
- Этим, ну, канцелярским… Велели мимо проехать – я проехал. Ежели б с ним чего не так – надо было хватать и в больничку Святой Марии везти, но не мне, понятно, я на козлах, а парням из стражи хватать. Зато везти – мне... А он резвый, ну. Вы простите за ругань, я, это… грешен.
Отец Георгий понимающе улыбнулся.
Конюх был так напуган пристальным интересом высокой персоны и так искренне стремился угодить Провинциал-охранителю, что в потоке его слов, заверений и извинений было сложновато разобрать смысл. Но отец Георгий привык вычленять главное из запутанных показаний свидетелей.
Получилась весьма любопытная история.
Позавчера, ближе к вечеру, отец Василий, викарий - заместитель епископа, велел заложить карету и ехать в центр Гетенберга, к имперской канцелярии. В карету сел сам и с собой взял двух стражников. У канцелярии они какое-то время постояли, а потом медленно покатили по Коронному проспекту. Свернули на Замковую. Отец Василий указал на тощего пешехода и велел смотреть за ним в оба. Если что – соскакивать, хватать и везти в больницу. «Что» случилось почти сразу – тощего сбило каретой, но легонько, не покалечило. К нему тут же какой-то господин кинулся, вот тот господин-то про «насрать те в руки» (простите, Ваше Преосвященство!) и орал вслед вознице, бросившему поводья, когда лошадь понесла.
Отец Василий велел мимо проехать и на подворье отправляться. Всё. Честное слово, всё.
Отец Георгий дружелюбно кивнул конюхам, велел продолжать работу и отошел в сторону.
«Удаляйся от неправды и не умерщвляй невинного и правого, ибо Я не оправдаю беззаконника. Даров не принимай, ибо дары слепыми делают зрячих и превращают дело правых>[3]» - пробормотал епископ себе под нос.
На скучном языке протоколов имперской стражи вчерашние действия отца Василия называются «подготовка к похищению человека». Оставалась робкая надежда, что отец Василий в процессе расследования вышел на информацию о чернокнижниках в имперской канцелярии и не доложил об операции из-за вполне объяснимой обиды на получившего высокий пост выскочку из захолустья.
Но работа охранителей – и наглая уголовщина? Вряд ли. Скорее хитрый викарий крутит какую-то свою игру, имеющую мало отношения к непосредственным обязанностям. Кажется, Владыка говорил, что ищейки Канцелярии копают под церковных жуликов? Уж не было ли вчерашнее происшествие эпизодом борьбы с лишним интересом мирян к финансам Синода?