С него в лицо Элизе смеялась юная девушка в форме курсанта военной академии.
Элиза замерла, глядя на нее. Каждый карандашный штрих светился любовью художника. Она была абсолютно уверена - спокойно-равнодушный Пьер не способен на такие чувства!
Оказывается, способен. Не было никаких сомнений, что рисовал именно он - наброски в блокноте были выполнены той же рукой.
Элиза просидела бы так целую вечность, если бы с пола не раздалось требовательное мяуканье. Кошечка, которую она подобрала в день смерти мужа, не могла запрыгнуть на высокую кровать из-за шины на сломанной лапке. Она приползла со своей подстилки и кричала: «Хозяйка! Помоги!»
Элиза подняла кошку, положила себе на колени, погладила по чисто отмытой шелковистой шерстке и наконец-то заплакала.
Перед рассветом снова пришел знакомый кошмар. Она опять бежала во тьме от кого-то невыразимо жуткого. Клубящаяся чернота наступала, обволакивала, Элиза кричала, но звука не было – был только страх, шершавый камень под босыми ногами и отчаянный бег.
Безымянные твари догоняли. Элиза чувствовала затылком их холодное, обволакивающее дыхание…
Сегодня их было намного больше. Как будто те, прежние кошмары оказались просто намеком, предчувствием этого – настоящего, огромного, смертельного!
Ужас кричал голосом Ангелины: «Ты! Ты его убила!»
Элиза хотела крикнуть в ответ: «Я не виновата!» - но рот как будто забили душной ватой, не выговорить ни слова, можно только едва слышно просипеть…
Предплечье пронзила резкая боль, и Элиза с криком проснулась.
Покалеченная маленькая кошка вцепилась ей в руку. Драла кожу хозяйки коготками здоровой лапки и ожесточенно кусала.
Элиза дернула рукой. Кошка мгновенно разжала зубы и спрятала когти. Она лежала на боку, тяжело дышала и низко, опасно порыкивала. Шерсть вздыблена, тощий длинный хвостик распушен изо всех сил – жуткая зверюга, а не больной котенок.
- Спасибо, кошка, - прошептала Элиза, гладя ее по спинке. - Охранница ты моя… Спасибо!
На коже Элизы остались тонкие, почти не кровоточащие царапины.
Котенок постепенно успокаивался, перестал рычать и даже позволил пригладить шерстку. Через пару минут кошечка терлась головой о руку Элизы и громко урчала.
- Как же тебя назвать? – спросила Элиза, почесывая кошке подбородок. - Нравится имя Герда? Я любила эту сказку… Ты ведь меня спасаешь от ледяного ужаса, да, кошка? Будешь Гердой?
Кошка презрительно фыркнула. Или просто фыркнула – кто разберет кошачьи мысли?
– Да, кошка, - вздохнула Элиза. – У твоей хозяйки фантазия… как у табуретки. Но что поделать? Какая уж есть.