Кошка осторожно прихватила ее руку передними лапками, не выпуская когти.
- Герда хорошая кошка, - ласково приговаривала Элиза, продолжая ее гладить. – Герда меня охраняет от страшных тварей... Вот только надо нам с тобой, Герда, придумать, как тварей совсем прогнать…
Кошка перевернулась на спину, подставляя белый животик.
Глава 10. Поминальные свечи
Утром, на следующий день после похорон, Элиза ходила по дому с кошкой на руках. Гладила ей шерстку, почесывала мохнатый подбородок, слушала уютное, доверчивое мурлыканье и тихонько шептала ей: «Герда, как мы с тобой будем жить дальше? Я боюсь, кошка…»
Герда дергала ухом. Кошке было тепло, впервые в жизни она была сыта, вымыта и даже расчесана. Вот только хозяйка щекочется – да и ладно, это пустяки. Зато по первому мяву выдают кусок печенки, курицы или еще что-нибудь вкусное. Кошка глотала угощение, почти не жуя – дворовая привычка. Ешь быстрее, пока не отобрали.
«Тебе хорошо, Герда, ты скоро поправишься, будешь снова скакать за птичками и мышами, а я… Я не знаю, что делать!»
Элизу никогда не учили самостоятельности. Она с детства знала, что сначала будет под родительским надзором, а потом – замужней дамой. Дальше она не заглядывала.
В самом тяжелом кошмаре она не могла представить, что станет одинокой, никому не нужной вдовой за пару недель до двадцати лет.
Элиза читала, как в древности жены иногда добровольно шли на погребальный костер мужа. Она всегда думала, что это дикость и варварство, но сейчас сумела хотя бы понять их чувства. И дело не в любви, любить можно и память. Дело в выматывающем, вязком одиночестве и невозможности жить дальше, ведь жить – незачем. Ради кого вставать по утрам? Зачем делать хоть что-то?
Ради себя?
Да кто ты такая, чтобы жить ради себя?
Эта мысль прозвучала в голове Элизы голосом монахини-учительницы из монастырской школы. Строгую, сухую даму воспитанницы недолюбливали, и она отвечала им полной взаимностью.
Элиза тряхнула головой.
Я – Елизавета Лунина, - мысленно сказала она монахине, бывшим светским друзьям и всему миру. – Отец считал, что заботится обо мне, но разрушил мою жизнь. Муж тоже заботился – и бросил. Господа кавалергарды, - с неожиданной для самой себя злостью продолжила она, повернувшись в сторону Коронной площади, - вы правда думаете, что я поверю в смерть Пьера?! Спектакль был хорош, ничего не скажешь, скорбящая вдова особенно удалась. Но вас подвела педантичность моего мужа. Все завещано мне, но пользоваться наследством я смогу только через год. Самим-то не смешно?! Это же лучший способ сохранить капитал! Не допустить к нему дядюшку Густава и не дать мне его растратить. А через год выяснится, что ваш сотрудник выполнял какое-то секретное задание! Или он попросту сбежал к своей девице?