Я стояла, сжав зубы и ожидая, что он будет дальше делать. Если честно, я поняла, что Рома был прав, и лезть в пасть к зверю было глупо.
Неожиданно у Гусарова зазвонил телефон, и он, оттолкнув меня, ответил на звонок.
— Хорошо, я понял, — Гусаров поднял взгляд, что-то помечая в своем планшете. Я пригляделась, на всякий случай, отметив марку, вдруг пригодится. — Сейчас не до тебя, если не дура, придешь вечером сюда и выполнишь то, что должна. Если же нет, тогда жду через несколько дней миллион. Хотя, — он гадко усмехнулся, — жду такую же машину как у меня, только без надписей. И успей в срок, я никогда не принимаю обещаний.
— Мне не найти столько денег за несколько дней, — в глазах потемнело, его машина стоит порядка трех миллионов подержанная, — я верну вам миллион, и мы разойдемся.
— Ты посмела заявиться ко мне, на что ты надеялась? — он вышел из-за стола. — Подумай насчет вечера, отделаешься малой кровью. Хотя я люблю пожестче, но хоть жива останешься.
Я развернулась и вышла из кабинета. Меня всю трясло, на глаза наворачивались слезы. На выходе действительно прощупали со всех сторон, проверили от и до телефон, и только тогда отпустили.
Облегчила, называется, задачу. Но вечером я сюда не приду, иначе после такого сама жить не захочу.
Рома
Я как раз собирался связаться с посредником, как телефон ожил в моих руках. На ловца и зверь бежит.
— Добрый день, условия поменялись, — произнес мужской голос на том конце провода.
И хоть у мобильных нет проводов, фраза звучит вполне однозначно.
— То есть? — спросил я, надеясь, что Гусарову надоело играть, и он не хочет больше денег.
— К концу срока нужна машина вместо денег, и если сегодня ночью не поступят корректировки, то нужно будет завтра сломать нос и сделать фото, чтобы заказчик убедился.
Я сглотнул. Твою мать! Что могло произойти за те два часа, что я добирался до дома, обедал, гулял с собакой и принимал душ?!
Мое молчание, к счастью, восприняли иначе.
— Естественно, сумма гонорара будет увеличена, — уточнил мужчина, воспринимая тишину в трубке как нежелание работать за предыдущий гонорар.
— Я понял, — произнес и отключился.
Откинувшись в кресле, попытался собрать мысли в кучу. Выходило не очень. Что же произошло, что Гусаров вдруг изменил условия на более жесткие? И причем тут сегодняшняя ночь?
Неожиданно меня посетила догадка. Я набрал побольше воздуха в грудь, чтобы случайно в порыве бешенства не разгромить дом.
— Только не это, — простонал я, закрывая глаза, — я ей точно нос сломаю, чтобы неповадно было. Договорились ведь!
Катя по-любому ходила к Гусарову. Девчонка не послушала, решив, что это моя лишь прихоть. Думала, что на всех действуют ее глазки и приятный голосок. Сегодняшняя ночь. Черт, теперь я понимаю, что может изменить условия. Каким бы ни был женоненавистником Гусаров, баб он все же любит и от хорошего молодого тела не откажется. Дурочка.