Хэл предпочитал лук; знаменитый английский длинный лук, истребивший французских рыцарей при Азенкуре. Из него можно было выпустить дюжину стрел за то время, которое требовалось для перезарядки мушкета. Длинный лук позволял с пятидесяти шагов попасть точно в центр груди врага, а сила удара была такова, что стрела пронзала человека насквозь, даже если того защищали нагрудные латы. Хэл держал наготове две связки стрел, прикрепленные по обе стороны его «вороньего гнезда».
Сэр Фрэнсис и несколько младших офицеров надели полулаты, легкие кавалерийские кирасы, добавив к ним стальные шлемы. От морской соли все слегка заржавело, к тому же латы были побиты в прежних схватках.
Очень скоро их корабль был готов к битве. Команда вооружилась и надела доспехи. Однако орудийные бойницы оставались закрытыми, малые пушки еще предстояло подготовить. Часть команды суетилась внизу с Недом и боцманом, а остальным было приказано лечь на палубу, прячась за фальшбортом. Не горел ни один фитиль – свет и дым могли насторожить добычу, предупредить ее об опасности. Однако у основания каждой из мачт тлели угольные жаровни, а из-под пушек уже выбили тормозные клинья, пользуясь обернутыми тканью деревянными молотками, чтобы звук ударов не смог разнестись по воде.
Эболи протолкался сквозь суетящуюся толпу матросов к Хэлу, стоявшему возле мачты. На лысую голову он повязал алый лоскут, длинные концы падали ему на спину, за широкий кушак на талии он засунул абордажную саблю. Под мышкой Эболи держал свернутый в узел яркий шелк.
– Это от твоего отца.
Он сунул узел в руки Хэлу:
– Ты сам знаешь, что с этим делать.
И он дернул Хэла за связанные в хвост волосы:
– Твой отец говорит, что ты должен оставаться на мачте, куда бы ни повернуло сражение. Ты меня понял?
Он поспешил обратно на нос судна. Хэл скорчил ему вслед недовольную гримасу, но послушно полез вверх по канатам. Добравшись до корзины, он быстро окинул взглядом тьму вокруг, но пока ничего не было видно. Даже запах специй исчез. Хэл ощутил сомнение: что, если ему все это просто почудилось?
«Нет, просто добыча теперь повернула, ветер с другой стороны, – успокоил он себя. – Наверное, они теперь на траверзе от нас».
Он прикрепил принесенный Эболи флаг к сигнальному фалу, готовый поднять его по приказу отца. Потом снял покрывало с фальконета. Проверил, хорошо ли натянута тетива длинного лука, потом укрепил его на подставке рядом со связками стрел длиной в ярд каждая.
Теперь оставалось только ждать. Корабль хранил неестественную тишину, не звучал даже колокол, отмеряющий время, лишь тихое пение парусов и такелажа разносилось в воздухе.