– Господь всемогущий, Бог наших отцов… – молился епископ на латыни, чтобы Хэл его понимал. – Благодарим Тебя за щедрость и за великую победу над язычниками, дарованную нам. Мы вверяем Твоей заботе Твоего слугу Генри Кортни. Пусть он преуспеет на службе истинному Богу, и пусть его оружие поразит нечестивых.
Хэл едва успевал повторять слова за ним. И еще до того как он произнес «аминь», епископ уже поднялся и повел его в маленький придел.
– Ждите здесь, – сказал Фасилидес. И направился к яркому тканому гобелену, висевшему за другим, небольшим алтарем.
За гобеленом скрывалась узкая и низкая дверь. Епископ нырнул в нее и исчез.
Хэл огляделся и увидел, что здесь обстановка куда богаче, чем в унылой центральной части темной церкви.
Алтарь здесь покрывали листы желтого металла – возможно, бронзы, но сверкала она при огоньках свечей, как чистое золото. Крест украшали крупные цветные камни. Может быть, это было простое стекло, но Хэлу показалось, что камни больше походят на изумруды, рубины и алмазы.
Полки, поднимавшиеся к сводчатому потолку, ломились от подношений богатых и знатных паломников и почитателей. Некоторые из них, должно быть, стояли здесь веками, потому что их покрывал толстый слой пыли и паутины, так что и понять было невозможно, что это такое.
Пятеро монахов в простых рваных рясах стояли на коленях перед статуей чернолицей Девы Марии с маленьким черным Иисусом на руках. Монахи даже не оглянулись на пришедших.
Хэл и Эболи стояли рядом, прислонившись к каменной колонне в задней части святилища. Время едва ползло. Воздух, тяжелый от благовоний и древности, казалось, давил физически. Мерный напев монахов гипнотизировал. Хэл почувствовал, как на него волнами наплывает сонливость, и ему пришлось сделать над собой серьезное усилие, чтобы держать глаза открытыми.
Внезапно из-за гобелена послышался топот бегущих ног. Хэл выпрямился. Из-за занавеса появился маленький мальчик и с живостью щенка ворвался в святилище. Остановившись на каменном полу, малыш слегка поскользнулся. Лет ему было четыре или пять, из-под простой белой рубахи торчали босые ноги. На голове мальчика кудрявились блестящие черные волосы, которые весело заплясали, когда он с жадностью завертел головой, оглядывая святилище темными глазами, почти такими же огромными, как глаза святых на стилизованных портретах, висевших на стене позади него.
Увидев Хэла, он подбежал к нему и остановился. И так торжественно уставился на него, что Хэл был очарован этим хорошеньким эльфом и опустился перед ним на одно колено, чтобы их глаза оказались на одном уровне.