И принялась раздевать его, словно горничная. Движения девушки были спокойными, неторопливыми. Сняв с Хэла рубашку, она коснулась его груди, провела по ней длинными смуглыми пальцами. Потом опустилась перед ним на колени, расстегнула ремень, спустила вниз его штаны. И когда Хэл оказался перед ней полностью обнаженный, она пристально уставилась на его мужское достоинство темным глубоким взглядом, но прикасаться к нему не стала.
Поднявшись на ноги, Юдифь взяла Хэла за руку и подвела к жесткой деревянной койке. Хэл попытался уложить ее рядом с собой, но Юдифь отвела его руки.
Стоя перед ним, она начала раздеваться сама. Расшнуровала кольчугу, и та упала на пол к ее ногам. Под этим тяжелым, мужским военным одеянием тело девушки являло собой образец женственности. Кожа Юдифи походила на полупрозрачный янтарь. Маленькие круглые груди украшали твердые соски, темно-красные, как спелые ягоды. Стройные бедра скульптурной линией переходили в тонкую талию. А холмик Венеры прикрывали пушистые кучерявые волоски безупречного черного цвета.
Наконец она подошла к лежащему Хэлу, наклонилась над ним и крепко поцеловала в губы. А потом, тихо вскрикнув, плавным движением легла на него. Хэл был изумлен силой и гибкостью ее тела, когда обнял ее…
Во второй половине того жаркого, похожего на сон дня их разбудил плач ребенка в соседней каюте. Юдифь вдохнула, но тут же встала. Одеваясь, она смотрела на Хэла так, словно желала запомнить каждую черточку его лица и тела. А потом, зашнуровав кольчугу, подошла к нему.
– Да, я действительно люблю тебя. Но точно так же, как Господь избрал тебя, Он и на меня возложил особую миссию. Я должна позаботиться о том, чтобы малыш-император был возведен на трон Престера Джона в Аксуме.
Она довольно долго молчала, потом тихо продолжила:
– Если я снова тебя поцелую, я могу утратить решительность. Прощай, Генри Кортни. Я всем сердцем желала бы стать обычной девушкой, тогда все могло бы быть иначе.
Она быстро подошла к двери и вышла, чтобы позаботиться о своем императоре.
Хэл приказал встать на якорь у берега Митсивы и спустить на воду баркас. Дэниел Фишер благоговейно поставил в него табернакль Марии. Юдифь Назет в полных доспехах и боевом шлеме стояла на носу, держа за руку маленького мальчика. Хэл взялся за румпель, и десять матросов на веслах повезли их к суше.
Епископ Фасилидес и пятьдесят военных офицеров ждали их на красном песке. Десять тысяч воинов выстроились на утесах наверху. Когда они узнали своего генерала и своего монарха, тут же разразились громкими приветственными криками, разнесшимися по всей равнине. Гром их голосов был подхвачен голосами армии, стоявшей вдоль дальних холмов.