— Какие еще газеты?
— «Правда», «Известия», «Институтский вестник», заводская малотиражка «Мирный атом». Вы торопитесь?
Он уже совсем опаздывал. Стрелки часов давно перевалили за полдень, а впереди оставались еще два адреса. Благо они располагались неподалеку. Эдуард торопился, он не хотел опаздывать на день рождения и становиться центром нетрезвого внимания. Не хотел услышать веселые реплики: «Штрафную! Тарелку ему и прибор! Маша, поухаживай за кавалером!»
Народ задерживался. Из знакомых в ресторане была только Маша, которую на такси отправили раньше всех с напитками. Она ходила вокруг стола, накрытого в углу помещения и отгороженного ширмой, сосредоточенно поправляла приборы и передвигала тарелки. В центре стола возвышалась ваза с теми самыми розами.
— Ой, привет! — она растерянно поставила колбасу на стол и присела, положив по-женски руки вдоль колен и подняв к нему лицо. — Ты уже пришел? А никого еще нет. Сказали, что выходят, а сами не пришли.
— Придут, — Эдик тепло посмотрел девушке в глаза. — Вот я и прибыл на подмогу. Командуй.
— Нечего командовать, все уже накрыто. Ты что пить будешь? Вино или водку?
— Вино. Я водку не пью. Красное. Давай я пока, что ли, бутылки пооткрываю.
— Угу, — кивнула она.
Эдик взялся за открывалку, а Маша наблюдала за его работой. Играла негромкая приятная музыка, бесшумные официанты в остальном зале тихо обслуживали немногочисленную интеллигентную публику.
— Спасибо тебе за букет. Кстати, очень красивый, — она перевела глаза на вазу и хитро спросила. — Чего это ты решил мне цветы подарить?
— Захотелось сделать тебе приятное. Рад, что удалось, — чуть смутился он и выдавил из себя. — Я подумал, что красивой девушке обязательно должны подойти красивые цветы. Ты же любишь цветы? — Бабинский коньяк придавал смелости.
— Конечно, — она слегка зарделась, комплимент достиг цели. Более того, она почувствовала, что, наверное, хотела бы проводить больше времени с мужчиной, который называет ее красивой. Красивой же можно называть по-разному, да и непонятно, о чем он говорил: о лице, о фигуре или обо всем сразу. Оставалось, опять же, невыясненным, чем именно красиво то, что он назвал красивым. — Очень! Именно такие темно-бордовые розы я обожаю. Знаешь, я, когда их увидела с утра…
— Конечно, он уже тут давно! — низким, прокуренным голосом Ирина Анатольевна ревела так, словно собиралась перекричать направленную на нее турбину реактивного самолета. — Я же говорила! Ну, Эдик, ну, молодец! Шустрый!
Коллектив отдела, как небольшой ураган, вкатился в ресторан. Почему-то все расселись примерно в том порядке, как они сидят на работе. Эдуард оказался почти напротив Маши, и они весь вечер поглядывали друг на друга так, словно их объединяла какая-то маленькая общая тайна.