— Хороший, но вот взял и пропал, — продолжил Токарев. — И не сказал куда. Ну ладно, всем спасибо, до завтра.
* * *
Если для нормальных людей окончание рабочего дня почти совпадает с началом отдыха, то только не для Токарева. Дома его ждут дети и их уроки. Дочери Лене одиннадцать лет. Сыну Кириллу — восемь. Четвертый и второй классы соответственно. Поскольку жена, Валентина, готовит, гладит и так далее, учебники и домашние задания — исключительно обязанность главы семьи. Тем более она, хоть и училась на пятерки, ничего из школы не помнит, а он должен всё знать по определению, поскольку мужчина, пусть и бывший троечник. Хорошо хоть, что день заметно удлинился, что снег перестал, и вообще скоро весна, обещающая весеннее настроение и летние каникулы.
На другой день, сразу после доклада Шарову, Токарев вызвал к себе Баженова. Солнцев с Кривицким уже получили задания и отправились выполнять. Николай Иванович сидел в кабинете один. Да, он пообещал подполковнику к назначенному сроку вернуть колеса любовнице того, «кого надо» колеса. А если не получится? Ну, не получится! Пусть сам ищет!
Формально Шаров ничего Токареву предъявить не сможет. Сроки еще не вышли, можно сказать, они и не начинались. Работа ведется, а все остальное субъективно. Дело с телесными и ножевыми зависло, заниматься некому. Надо подумать об этом. Плюс Свекольников этот с Бельмесовым. Надо бы с ними закончить, не откладывая.
Скорее бы на пенсию! В тридцать шесть самое время мечтать об отдыхе, потому что после сорока мечтаешь, чтобы оставили еще послужить.
В дверь осторожно постучали.
— Входите, — строго приказал Токарев. — Не ломайте дверь!
— Разрешите, товарищ капитан? — круглая голова Баженова показалась в проеме.
— Входи, Паша.
Они много раз виделись, и Токарев знал Баженова, хоть тот и подчинялся другому руководителю. Знал не в смысле, чем тот дышит и прочую его подноготную. Знал — значит узнавал в лицо, привык к нему. Они здоровались всегда вежливо и приветливо. Обычно Баженов выглядел спокойным и уверенным, даже каким-то слишком уверенным, но сегодня что-то в его глазах удивило следователя. Глаза смотрели настороженно, в них читалась тревога.
— Есть к тебе дело на миллион рублей, давай присаживайся.
— Я сейчас заступаю, товарищ капитан. Что-то срочное? А то меня ждут.
— Заступишь, Паша, успеешь, — Токарев внимательно, не скрывая интереса, разглядывал Баженова, и тот испытывал явный дискомфорт под прямым взглядом. — Тебе знаком Эдуард Свекольников?
— Да, это мой школьный приятель. Он что-то совершил? — слишком равнодушно, словно был готов к такому вопросу, ответил Баженов.