С легким сердцем, окрыленный восстановленной дружбой с сыном, Роман Сергеевич Свекольников ожидал истечения условленной недели с момента их встречи. Эдик обещал позвонить сам. Так попросил Роман Сергеевич, предполагая, что матери, Анне Вениаминовне, будет неприятно наткнуться на звонок бывшего, непутевого мужа. Но прошла неделя, началась другая, а долгожданного звонка от сына не было.
Может быть, если поглядеть со стороны, их короткая встреча и не покажется такой уж обнадеживающей и безоблачной. Но в душе одинокого Романа Сергеевича она отпечаталась ярким пятном, добавив дополнительный смысл его жизни. Даже как бы логически соединяя два смысла — изобретенную веру в Бога и возможность истолковать эту веру родному сыну. Тем воскресеньем, еще поезд не скрылся из виду, а он уже начал скучать, напридумывал кучу назидательных тем для разговоров, потом вечерами вслух говорил с воображаемым Эдуардом. Он навел в своей комнате порядок, купил другую кровать, обновил кое-что из одежды.
Наступил понедельник, и отец вспомнил, что не так уж все и гладко в их отношениях. Были там и детская ненависть сына, и длительное безразличие отца, более того, сам их последний разговор содержал нечто пугающее, да и не понял Эдик ничего из сказанного. Отец позвонил сам, но телефон сына оказался недоступен. «Если договорились созвониться — позвони, — злился Роман Сергеевич, — а не отключай телефон. Скажи, мол, папа, не нужен ты мне, пошел ты туда, куда следует. Я пойму и буду жить дальше. Но так неуважительно, наплевательски игнорировать того, кто тебя любит? Не было у меня сына и не надо, — решил он, — проживу и так».
Однако во вторник он снова позвонил — с тем же результатом. Тогда отец решился обеспокоить бывшую жену, от которой и узнал, что сын сначала пропал, а теперь нашелся, но в плохом состоянии, что говорит она с ним из больницы. Эдик со страшной травмой находится без сознания, а она не может с ним все время сидеть, у нее работа, отчетность и так далее.
Не мешкая ни минуты, Роман Сергеевич надел самое лучшее, достал из загашника все накопления и полетел на вокзал. Он проклинал себя за скороспелые выводы, за очередное, пусть и мимолетное, предательство сына. Теперь всё! Он не отойдет от его постели до самого выздоровления, если надо — умрет там или отдаст любой подходящий сыну орган.
По приезде в город свой мелкий багаж Роман Сергеевич оставил в квартире, которую покинул в далеком девяносто пятом году. Анна Вениаминовна с радостью приняла бывшего супруга, разрешила ему занять пока кушетку сына в его комнате, но он сразу уехал в больницу.