Я приобрела нам обеим по паре брюк и по кофточке, теплые сапоги для Маши и длинное зимнее пальто для себя. Пальто стоило шестьдесят долларов — целое состояние. Но дома такого я не купила бы ни за что на свете. А подругам я всегда привозила мыло, шампунь и лосьоны, которые нам давали в гостиницах в качестве подарков.
После соревнований был банкет, из которого я запомнила только то, что Сергей все время разговаривал с девушками из танцевальных пар — все они были в великолепных платьях. В обычной жизни, не на льду, он не обращал на меня никакого внимания. Мы еще не стали близкими друзьями, я была слишком маленькой для него. Например, когда мы летели на самолете домой, я сидела с Владимиром Петренко, младшим братом Виктора и моим ровесником. Мы ели мороженое и не могли поверить, что такое возможно — как же удалось персоналу сохранить его, ведь перелет занял много часов!
Четвертого февраля Сергею исполнилось восемнадцать, и я преподнесла ему свой первый подарок: брелок для ключей, который отец привез из Испании, — маленький пистолет на цепочке, стрелявший пистонами. И хотя подарок был скромным, я так стеснялась, что места себе не находила от беспокойства. Но Сергею брелок понравился, и он носил его с собой. Я была страшно довольна.
Той весной мы участвовали в Кубке Дружбы, который проводился в красивом горном курорте в Болгарии, После соревнований вся наша команда выбежала на улицу и мы начали играть в снежки и валяться в снегу; была очень весело. Сергей просто обожал такого рода развлечения. Именно тогда я впервые поняла, что он мне нравится и что мне хорошо рядом с ним.
Я никому не говорила о своих чувствах. К сожалению, у меня никогда не было близких подруг, с которыми я могла бы делиться секретами. Может, если бы я чаще бывала дома, я бы рассказала о своем открытии маме. Но мы так много времени проводили на сборах и соревнованиях, что я гораздо реже виделась со своей семьей, чем с Сергеем. Из фигуристок нашего клуба я больше всего общалась с Анной Кондрашовой, но Анна была на семь лет старше и считала меня ребенком. Так было всю жизнь — я редко проводила время в обществе своих сверстников.
Так что пришлось мне самой разбираться с новыми, загадочными ощущениями, царившими в моей душе, а опыта у меня никакого не было. Иногда мне становилось грустно, однако я думала, что просто скучаю по дому и к моей грусти одиночество не имеет никакого отношения. Я так серьезно относилась к тренировкам в тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать лет, что не ходила в гости к другим девочкам, чтобы поболтать, посплетничать и заняться прочими глупостями, на которые тратят время подростки. Но ведь как раз в этом возрасте и принято обсуждать влюбленность, мальчиков и разные чувства. Этот пробел в моей жизни мне уже не восполнить.