Затем нам выдали олимпийскую форму. Для участия в церемонии открытия я получила сапоги, только они были не моего размера, поэтому я сохранила их для мамы. Со мной такое происходило постоянно. Юбка и пиджак были огромные, даже моя бабушка не смогла ничего с ними сделать, чтобы они на мне сидели хотя бы относительно прилично. Я всегда завидовала ребятам из канадской и американской команд, где даже самые миниатюрные девушки прекрасно выглядели в сшитой специально для них форме. A мне пришлось надеть это уродство, в котором я была похожа на попрошайку.
День отъезда приближался, и все принялись давать мне советы. За меня страшно беспокоились, потому что я была еще такая молодая. А я ужасно злилась. «Ты читала эту книгу? — спрашивал меня кто-то, с кем я была едва знакома. — По-моему, тебе следует прочитать вот это». Меня довели до такого состояния, что после бесконечной подготовки, ожидания и волнений, когда наконец подошло время отправляться на Олимпийские игры, я уже ничего не хотела.
Я очень скучала по маме. Мы тренировались, переезжая с места на место, участвовали в разных соревнованиях, и у меня возникло ощущение, что меня против воли оторвали от моих родных. Я поняла, что с удовольствием бы осталась дома, с мамой, что, по правде говоря, меня страшно удивило.
27 января 1988 года мы прилетели в Монреаль, провели там ночь, а утром отправились на самолете в Калгари. Всю дорогу Сергей держал меня за руку. Как ни удивительно, но для меня это не имело никакого значения. Нет, конечно, было приятно, и я гордилась тем, что его рука лежит на моей. Однако я была так сосредоточена на себе, так поглощена мыслями о предстоящих Олимпийских играх, что и не думала о том, что он таким образом пытается сказать мне о своих чувствах. Мне следовало находиться на седьмом небе от счастья, но все мои мысли были заняты только тренировками, я погрузилась в переживания и не обращала внимания ни на что другое. Может быть, именно поэтому все так за меня и беспокоились и давали бесконечные советы.
Получив документы, мы переехали в соседний городок Окотокс. До церемонии открытия оставалось чуть больше двух недель, но наши тренеры хотели, чтобы мы адаптировались к другому часовому поясу. Нас поселили в милой, маленькой гостинице. Было очень холодно и много снега.
Местные жители каждый день приходили на тренировки, и нам это мешало. Довольно сложно отрабатывать тот или иной элемент под аплодисменты зрителей. Тренировка — не показательное выступление; ты сосредоточен на чем-то своем, в это время другой фигурист делает удачный прыжок и зрители начинают хлопать в ладоши. Меня это страшно отвлекало. Но эти люди были такие симпатичные. В первый же день кто-то из пришедших посмотреть на тренировку подарил мне куклу.