— Мне жаль эту игрушку.
A я ответила:
— В таком случае забирайте его и пусть ему у вас живется лучше.
Она и забрала. Василий повидал весь мир. A теперь Марина забыла его в такси в Париже.
В этом ресторане подавали еду, приготовленную из даров моря, и мы попросили официанта принести всего понемногу в качестве закуски перед основным блюдом. Он подал нам огромный поднос со льдом, на котором лежали мидии, устрицы, креветки, моллюски, гребешки, клешни крабов, литорины. У меня не было никакой уверенности в том, что это можно есть, — требовалось настоящее мужество, чтобы заставить себя хоть что-нибудь попробовать. Оказалось ужасно вкусно, и мы много смеялись, глядя на то, как кто-нибудь из нас старается вытащить моллюсков из раковин. Я заметила, что люди, сидевшие за другими столами, просто мастерски справлялись со своими устрицами, и не могла понять, как у них это получается.
А потом Сергей предложил позвонить домой. Мы все согласились, и мне было так странно разговаривать с родителями из парижского телефона-автомата.
Мы снова заказали устрицы и других моллюсков и много хлеба, целые буханки хлеба. До главного блюда дело так и не дошло. Мы ели закуски и запивали их шабли, которое я попробовала первый раз в жизни. Одни посетители ресторана уходили, на их местах появлялись другие... Мы просидели за столом около пяти часов. В конце Сергей настоял на том, что сам за все заплатит.
A потом мы поймали такси, чтобы доехать до отеля. Как вы думаете, кто сидел на заднем сиденье? Василий! Марина сказала, что он и в самом деле везучий суслик и в очередной раз продемонстрировал нам свое могущество.
Вернувшись в отель, мы зашли в бар. Сергей всех угощал, а мне заказал Кровавую Мэри». Но я пить не стала. У меня и так уже кружилась голова от Парижа и выпитого в ресторане вина.
На следующий день мы пошли посмотреть на собор Нотр-Дам. Почему-то я всегда боялась церквей. Во время европейского турне 1988 года мы останавливались несколько раз, чтобы посмотреть на знаменитые соборы в Милане и Праге, но я чувствовала себя там неуютно. В соборах и церквах меня сковывал какой-то страх, поскольку в нашей семье было не принято туда ходить. Мой отец и дед служили в армии, а в те времена верить в Бога у нас в стране не очень одобрялось, особенно это касалось военных.
Впрочем, я помню, что обе мои бабушки Богу молились, На стене в доме одной из них висела икона. А другая бабушка, мать отца, которая жила в Москве отдельно от нас, прятала икону за особой занавесочкой, чтобы никто ее не заметил. Она зажигала маленькую лампадку, крошечный фитилек плавал в масле, и каждый день перед сном молилась перед своей иконой. Я не видела, как она это делает, но как-то раз осталась у нее ночевать и тогда спросила, чем она занимается. Бабушка объяснила, что молится, и сказала, что, когда я вырасту, тоже стану молиться Богу. Поэтому в детстве я считала, что в Бога верят только бабушки.