— Я этого не говорил, — бросил Малец.
— Не говорили. Однако должность, которую мне доверили народ и партия, при таких условиях я занимать не могу. Это было бы нечестно, совесть не позволяет мне.
— Да подождите вы, — недовольно прервал Кучий. — Совесть, условия. Сами усложняете дело…
Жилюк сел, уставился глазами в стол.
— Иван Поликарпович, — прозвучал рядом голос начальника железнодорожного депо Осадчего, — расскажите: что доподлинно известно про Павла Жилюка, если уж так стоит вопрос.
— А это Малец пускай и объяснит, — сказал Кучий.
Капитан порывисто поднялся, расправил под ремнем гимнастерку, говорил, обращаясь главным образом к Кучию, будто объяснять надлежало именно ему, только ему, а не всем присутствующим.
— Райотдел пока не располагает достоверными данными о, пребывании бывшего оуновца Павла Жилюка на территории района, — сказал он. — Однако, товарищи, логика событий… Поймите меня, Степан Андронович, я ни в чем не хочу вас обвинять, уважаю вас и ваши заслуги, считаю честью работать вместе с вами…
— Но это не аргументы, — прервал его Моцак. Недавний армеец, комсорг полка, он говорил горячо. — Обвинения требуют доказательств.
— И проверки, — добавил редактор районной газеты.
— Каких доказательств? Какой проверки? — горячо возразил Малец. — Для чего? Будто мы что?.. Я не мог не сказать о том, о чем говорят.
— Садитесь, — сказал капитану Кучий. — Какие будут мнения, товарищи?
— Позвольте. Но ведь Малец не обвиняет Степана Андроновича в каких-либо грехах. Он просто ставит перед фактом. Товарищи! Будем откровенны: Степан Андронович сам втянул нас в эту историю. Зачем было писать заявление… придавать по сути частной беседе такую помпезность?
Говорил Мосейчук, секретарь, ведавший вопросами идеологии. Жилюк сам рекомендовал его, учителя-историка, в состав райкома, человек казался принципиальным, серьезным, таким, в конце концов, и был в большинстве случаев.
— Заявление Степана Андроновича мне представляется оправданным, — возразил Осадчий. — Каждый из нас поступил бы так же. Иначе что: честь мундира, мол, оберегает собственный авторитет.
— Вот-вот…
— Позвольте, Иван Поликарпович, — поднял руку Малец.
— У вас еще что-нибудь?
Малец выждал, пока в комнате стихло.
— Как хотите расценивайте, товарищи, но вот совсем свежий факт, в Копани, оказывается, жена Павла…
Члены бюро переглянулись, взгляды остановились на Степане.
— И Степан Андронович принимал ее, даже обещал помочь с квартирой.
Жилюк вздрогнул.
— Это не соответствует действительности, — сказал он тихо, но с особой твердостью.
— Но если она была у вас, Степан Андронович… — настаивал на своем Малец.