Девушка мотнула головой. Упрямая.
Разумов сжал кулаки, треснул по колену, чтобы отрезвить себя. А вдруг Анна врет? Он ведь знает, что будет, если… Нет! Никаких «если» не может быть.
Савина не сводила с него мутных глаз. Ресницы вздрогнули и затрепетали. Она схватила карандаш со стола и строго изрекла:
— Не хочешь так, будет по-другому! — ее левая ладонь легла на стекло, вторая занеслась над столом, и карандаш полетел острием в кисть.
Денис и не понял, как очутился рядом. Девушка выгнулась, будто от удара хлыстом, и крепко зажмурилась. Рукой вцепилась в его плечо и захрипела. Анна готова была это сделать. А он нет! Попытался одернуться, но она будто вросла в его кожу. Девушка вдруг открыла глаза, и он не увидел зрачков и радужек. Наружу струился белый свет.
* * *
Глаза резануло ярким бликом. Анну выгнуло дугой, пальцы непроизвольно сжались и окаменели. В голову ворвался вихрь картинок. Он сметал все на своем пути: воспоминания, эмоции, настроение. Старые заменял новыми, словно переставляя шахматные фигуры на доске.
Первой прорисовалась картинка, где мрак поглощал мир: люди сникали и крошились, словно распадаясь на атомы. В воздухе витали пепельные хлопья, что забивали дыхание.
Другое изображение показало высокую худую женщину с глазами цвета заката — грифельно-серыми, с алыми нитями капилляр. Она взмахнула широкими белыми рукавами, и из пальцев потек бурый вязкий поток, похожий на кровь.
Картинки группировались, путались, перемещались. Так сложно было разобрать, что на них. Как нарезка кадров из разных фильмов.
Следующий слайд выбросил сознание на берег моря. Анна с трудом поняла, что это ее воспоминания. Она настроилась и смогла увидеть четче себя и Дмитрия. Именно тогда она дала нелепое обещание.
Значит, она может настроить так любое воспоминание, которое есть в ее голове.
Попыталась поймать правильные ощущения, но ее внезапно подкинуло и выбросило в замыленную туманом долину.
У озера Анна увидела молодых мужчин. Их было четверо. Покружившись вокруг них, она замерла возле одного, очень похожего на ее отца. Он был испуган, кричал, но высокий свист заглушал его слова.
Стало трудно дышать, грудь неприятно сдавило. В глаза сыпнуло песком. Когда резь прошла, картинка сменилась на растянутый до горизонта пустырь. Анна прищурилась, чтобы хоть что-то разобрать, но в глаза будто попало молоко.
Резкая горечь растекалась по телу. Картинки ускорялись, щелкали, превращаясь в бесконечное слайд-шоу. Анна уже не чувствовала рук, пальцев, тела, словно душа оторвалась и воспарила. Она увидела разрезанный мир пополам на черный и белый цвет, а внизу, как ямка у песочных часов, маленький коловорот. Обе субстанции смешивались и, погружаясь плавно в дырку, исчезали. И как Анна не пыталась рассмотреть, что там за пределами падения — не могла разобрать.