— Пятишься, воровка? — рыкнул он густым басом.
— Что? — Савина оглянулась.
— Беги, что стоишь? — съязвил мужчина, наступая.
К стоянкам и гаражам или в сторону компании? Выбрала второе. Рванула. Молодые люди встрепенулись, зашумели, стали свистеть ей вслед. Минуя братию, Анна обернулась в страхе: никто не погнался за ней, и темноволосый будто растворился в воздухе. Остановилась. Куда бежать? Через темную арку к остановкам, где сейчас людей и того меньше? Догонит. Вон какие ноги длинные у него были.
Пока Савина стояла в нерешительности, ребята спрыгнули с лавочки и направились к ней.
— Куда бежим? Не к нам ли? — в темноте глаза одного из парней блеснули. Он тут же потянул ее за талию. Анна взвизгнула и оттолкнула его. И врезалась в другого. Тот зашел со спины и цепко схватил за плечи.
— Отпустите, — пропищала Анна. Она не хотела кричать. Там у подъезда ее ждал другой враг. И кто страшней? — Что вам нужно?
— Да так, ничего особенного, — тот, что стоял за спиной, говорил противным трескучим голосом. Он дернул волосы назад, заставляя Анну запрокинуть голову, и, потянув носом возле уха, лизнул шею. Стало мерзко, неприятно и страшно. Ноги подкосились.
— Ребят, отстаньте. Я же ваша соседка. Отпустите, — прошептала умоляюще Анна, все еще поглядывая в сторону подъезда. Бежать от одной беды в лапы другой?
— Соседка-конфетка… — покривлялся один из парней. Остальные подхватили шутку гаркающим хохотом.
Те, что сидели на лавочке, заинтересовались и подошли ближе. В темноте трудно было различить их лица и возраст, но по голосам они казались моложе Анны. Гитарист забренчал испанский напев.
— Станцуй нам, детка, — они стали в круг и вытолкнули ее в центр. Руки сводило от напряжения и боли, горло першило. Горячая лава подбиралась стремительно и растекалась внутри, сшибая все на своем пути, даже силу воли. Старые ощущения всколыхнулись, мышцы сковало и дыхание стало густым и рваным. Анна чувствовала, как накатывает знакомая волна приступа.
— Давай! Тряхни костями! Покажи, что ты умеешь! — подначивали другие, передергивая ее из одной стороны в другую. От этой карусели закружилась голова, горло сдавило так, что Анна согнулась пополам и раскашлялась.
— Да она какая-то чихотная! Валим, чуваки!
Склонившись над землей, Савина сплюнула подступившую к горлу жидкость. Она не видела ничего из-за слез, но уверенна была, что это кровь. На языке появился яркий соленый вкус. Руки не поднимались и тело тянуло вниз. Сейчас она упадет и найдут под утро уже окоченевшей. Осень в Центральном холодная и морозная.