— Ты не поела!
— Больше не хочу, — положила на поднос недоеденный хлеб. — Иди, Нилс. Я хочу спать.
…
Стах медленно шел по каменистой земле, слыша шепот Владека и Эмерика за спиной. Нигде не было ни травинки: все выжжено магией. В ушах стоял волчий вой вперемешку с человеческими криками и стонами. Карнеро скользнул взглядом по убитым магам и волкам. Они лежали рядом, почти касаясь друг друга — извечные враги, чья взаимная ненависть пестовалась столетиями. И не было надежды на примирение, на спокойную жизнь. Лишь Грани объединяли всех. Альфа сжал кулаки, чувствуя магию. Сколько же здесь ворожили? С какой мощью, если он по прошествии нескольких часов чувствует ее так сильно? И так же сильно чувствует запах мертвечины, смешанный с гарью. Черные волки, словно зачарованные, шли на протяжные стоны, разрывающие воздух. Оборотень увидел Теймура Волотича. Альфа Бурых приветствовал его кивком. Карнеро стал рядом, заметил обгорелые останки волка:
— Кто это?
— Игорь Шиманский… и его пара.
Скорее всего, мужчина погиб, до последнего пытаясь спасти жену от некромантов. Черный уже видел нарисованный круг в метрах десяти от них.
— Зачем они некрам?
— Рая Шиманская была беременна… А впрочем, посмотри сам.
Они подошли к жертвенному кругу. За свои неполные сто лет Стах повидал всякое, но от увиденного даже его стало мутить. В жертвенном круге лежала обнаженная женщина с разрезанным животом. Разрез был почти ровный, окаймленный кровавыми разводами. А сам живот странно и страшно впавший.
— Где ребенок?
— До родов оставалась неделя-две. Некрам нужен был нерожденный младенец для ритуала.
— Что?
Волотич кивнул своему бете, и тот протянул Черному альфе несколько листов бумаги. Стах, сжав зубы, читал скупые фразы — четкие, пошаговые инструкции: «…положение тела жертвы лучше всего с пониженным головным концом, что соответствует обычному положению плода головой вниз…» Протяжный утробный вой отвлек внимание Карнеро, сунув листок Маюрову, мужчина вернулся к Теймуру.
— Кто это? — он кивнул на волка в стороне.
— Бартоз Рукша — отец Раи.
Светловолосый мужчина, стоя на коленях, раскачивался из стороны в сторону, бережно касаясь руки мертвой волчицы, и выл. Оборотни недолго смотрели на волка, не в силах ему помочь.
— Альфа, — вдруг позвал Маюров.
Карнеро с видимым облегчением отошел от жертвенного круга к своему бете. Владек кивнул на бумагу в своих руках.
— Если я не ошибаюсь, это ритуал на подавление воли окружающих.
— То есть сделать из других послушных обезьянок?
— Да. Но ты сюда глянь, — Маюров ткнул пальцем в нижний правый угол.