В конце тревеня (май — Прим. авт.) неожиданно, без предупреждения прилетел Ян Грис. Успел как раз к обеду. Вожакам прислуживала я. После моего самоуправства — звонков Сетсоме и Зареву — альфа вновь достал ошейник и отпускал меня с цепи только, когда сам был в поместье.
Оборотни неспешно обедали, изредка делясь новостями. В основном Грис отвечал на вопросы Карнеро. Сам Серый волк, видно, не любил разговоры во время еды. И лишь в конце трапезы Ян Грис словно заметил меня в ошейнике, посмотрел на оборотня:
— Сурово ты с ней!
— Как заслуживает, — буркнул тот, ковыряясь в своей тарелке.
Серый лениво вытер пальцы и отложил салфетку.
— Все еще спишь с ней?
— Трахаю периодически.
— Нравится?
— Не понял? — Черный альфа замер, не донеся бокал до рта.
— Что непонятного? Ты не похож на волка, довольного жизнью. Она — тем более.
Так и не выпив, Карнеро поставил вино на стол.
— Все в порядке, Грис.
— Поверю на слово… А помнишь, ты обещал мне ее на пробу?
Я застыла. Черный волк тоже, потом медленно поднял голову и в упор посмотрел на приятеля:
— Что?
— В прошлый раз ты обещал Люцию мне на ночь, — любезно повторил Грис.
— Ян…
— Я ее хочу, Стах.
— Тебе волчиц мало?
— А тебе жалко?
— Не жалко, — огрызнулся Карнеро, но глаза забегали.
— Один раз, Стах, — давил Серый. — Хочу попробовать. Ты говорил, что она все может? В чем дело?
Я не могла понять, чему улыбается Грис? Я не чувствовала интереса и желания с его стороны.
— …Стах, как твой гость, как альфа я могу взять любую свободную волчицу, в том числе и Люцию. Правда? Или она принадлежит кому-то? Тогда, разумеется, настаивать не стану. Но с ней спишь только ты или я чего-то не знаю?..
Карнеро с посеревшим лицом залпом осушил свой бокал. Стремительно поднялся и выдохнул:
— Бери!
Оглушительно хлопнула входная дверь. Я обреченно закрыла глаза.
Вот и пошла ты, Люська, по рукам.
Почувствовала теплую ладонь на плече.
— Пойдем.
Я обхватила себя руками и не двинулась с места, наблюдая за Серым альфой. Ян Грис засмеялся:
— Не бойся. Не буду я тебя трогать.
— Правда? — оживилась я.
— Правда, — кивнул мужчина.
— Почему?
Тот выгнул бровь:
— А может, ты и сама не против?
— Против, — выдохнула я.
Грис распахнул дверь гостевой спальни:
— И Стах против. Даже очень против. Ты, пока возможность есть, ляг подремли на нормальной кровати. А то, я слышал, вновь на коврике ютишься?
Не сдержалась от сардонического смешка. Легла на мягкую постель и блаженно зажмурилась, когда щеки коснулась прохладная шелковая ткань. Грис накрыл меня покрывалом, а сам улегся рядом. Заметил, как я дернулась в сторону: