Соколов засмеялся:
— На Западе с дикостью борются просвещением, а у нас такой же дикостью — принуждением?
— Почему нет? Порой необходимо и принуждение — ради общего блага!
— Весь этот социализм выдуман болезненными фантазиями Сен-Симона, Фурье, Оуэна, Бернштейна и продолженный буржуем Марксом — странное и ни на чем не основанное суеверие.
Горький назидательно помахал в воздухе пальцем, едва локтем не опрокинув фужер с вином, запротестовал:
— Вовсе не суеверие, а научно обоснованное учение! Соколов иронично закивал:
— А как же, обязательно «научно»! Небольшая кучка людей, чаще всего бездельников, называющих себя «профессиональными революционерами», вроде Кропоткина, Плеханова или какого-нибудь Парвуса, одержимых властолюбием, изобретают якобы наилучшее устройство жизни для миллионов людей. Изобретают для людей работящих, а потому нравственно гораздо выше стоящих, чем эти самозваные устроители чужого счастья.
Джунковский, внимательно слушавший спор, поддержал:
— И при этом открыто проповедуют и применяют насилие! Ведь лучших сынов России убивают, самых патриотичных, самоотверженно служивших народу. Вспомните хотя бы Судейкина — начальника особого отдела Департамента полиции, убитого народовольцем Дегаевым, или Боголепова — министра народного просвещения, застреленного Карповичем, или министра внутренних дел Сипягина, московского генерал-губернатора Козлова, великого князя Сергея Александровича, государя Александра II…
Горький вперился зелеными глазами в Джунковского, его лицо исказила злобная гримаса.
— Все, кого вы назвали, — опричники самодержавия. Их защищают армия, полиция, суды, тюрьмы. А когда солдаты расстреливают мирных граждан — это и есть варварское преступление.
Джунковский с интересом посмотрел на Горького:
— Вы что имеете в виду, Алексей Максимович?
— Хотя бы Ленский расстрел рабочих в апреле позапрошлого года. Ведь это было настоящее побоище! Более двух тысяч мирных людей уничтожены с единственной целью — запугать всю Россию.
Джунковский спокойно возражал:
— Вы, Алексей Максимович, об этом деле знаете лишь понаслышке или из газет, которые писали много чуши.
— Мне Владимир Ильич рассказывал!
— Я и говорю — понаслышке. Ибо Ульянов и его партийная верхушка как раз и спровоцировали эту трагедию. Вы сами читали их писанину? Они постоянно твердят: «Нельзя допускать успокоенности в обществе!» И эту успокоенность почему-то называют «мещанской».
— Как будто труженик-мещанин хуже смутьяна и бездельника! — вставил Соколов.
Джунковский продолжал:
— Бодайбо в Иркутской губернии — место не очень уютное, прохладное зимой, летом полчища комаров и мошек. А господа-революционеры предпочитают курорты Швейцарии, Австро-Венгрии, Лазурного берега и прочих теплых морей.