— Вот, нынче Мардарьев по моему приказу принес копию перлюстрированного письма. Здесь то, что тебя интересует.
Соколов прочитал: «СПб., Лиговка, 27, его высокоблагородию г-ну Шварцу. Погода в Москве хорошая! Тетушка купила кактусы, дядюшка идет к стоматологу…» Сыщик с недоумением взглянул на Джунковского:
— Что это? Разве это предмет для «черного кабинета»?
— Разумеется, коли Мардарьеву в лапы попало. Это шифровка Калугина. И наш общий друг, доблестный шифровальщик Зыбин прочитал: завтра, точнее, уже сегодня в полдень Калугин встречается с нашим агентом у главного входа в Адмиралтейство.
Соколов обнял Джунковского:
— Спасибо! Я могу доставить неприятность полковникам Генерального штаба, но поверь, великой России вреда никогда не нанесу. Позволь, я тебя провожу до самой общины? Не ровен час…
Джунковский улыбнулся:
— А что же, граф, ты за себя не боишься?
— Бояться надо только Бога. Я Шаляпина на подносе поднимаю, такое сам Людвиг Чаплинский не сделает. И потом: я всего лишь сыщик, а ты — товарищ министра. Так что, Владимир Федорович, я тебя на извозчике отправлю. Вон как раз поворачивает…
Джунковский махнул рукой:
— Не хлопочи!
— Твоя воля! — отвечал Соколов. Джунковский многозначительно добавил:
— После завтрашнего полудня судьба шпиона меня не очень интересует. Понял?
Соколов ответил:
— Спасибо!
Благодарить всегда следует кратко.
* * *
Джунковский, раскрывая государственный секрет, все тщательно обдумал. Он был категорически против того, чтобы выпускать Калугина за границу. Но военные разведчики, руководствуясь своими хитрыми соображениями, настояли на своем.
Шеф жандармов, понятно, Соколова не подбивал на расправу со шпионом и убийцей, но если бы тот по-свойски отомстил, то грустить не стал бы. Как опытный шахматист, шеф жандармов рассчитал все ходы до конца этой интригующей партии.
Друзья разошлись в ночном Петербурге.
С моря порывами набегал ледяной ветер, гнал по пустынным, словно линейкой прочерченным проспектам порошу.
Начиналась метель. Белая крупа беспрерывно сыпалась с черного неба и, завиваясь кольцами, все более бешенея, неслась по мостовой.
Соколов оглянулся на приятеля.
Джунковский, подняв воротник, поспешно уходил вдаль. Шеф российских жандармов был отважным человеком. Не зря его так любил покойный Столыпин. Как и покойный премьер, Джунковский не боялся ни террористов, ни разбойников.
* * *
Джунковский был московским губернатором с 1908 по январь 1913 года. При нем были построены многие больницы и школы, проложены километры трамвайных путей, открыты памятники первопечатнику Ивану Федорову, Н. В. Гоголю, Федору Гаазу, Музей изящных искусств и сделаны многие другие добрые дела.