Сани влетели в густую тень, падавшую от стоявшего вдоль дороги хвойного леса. Все спешило, неслось навстречу и в то же время словно застыло в беге.
Взбираясь на пригорок, лошади чуть сбавили ход, пошли в гору спокойней, ровней. Дорога выпрямилась, и впереди светлела прогалина.
Вдруг извозчик обернулся и страшным, упавшим голосом сказал, указывая кнутовищем вперед:
— Ва-ше бла-го-родие! Волки…
Соколов приподнялся. Впереди, в саженях тридцати, и впрямь стояли темно-серые пятна на лунном снегу — волки, шесть или семь — молодая стая. Глаза их прозрачно и страшно светились то изумрудным, то рубиновым огнем.
Лошади захрипели, забили копытами, их начало заносить вбок.
— Что делать?! — заорал извозчик, с которого моментально слетел хмель.
Соколов лениво отвечал:
— Вежливо пожелать приятного аппетита! Да гони же, остолоп!
Волки тем временем дружно, словно по команде, поднялись, вышли на дорогу и направились навстречу седокам.
— Хлещи! — снова сказал Соколов и, вставив два пальца в рот, оглушительно свистнул.
Лошади рванули, едва не вывалив седоков на снег, и теперь уже понесли диким галопом прямо на волков.
Волки кинулись в разные стороны, но один не успел выскочить. Лошади затоптали его, испустившего высокий, почти человеческий звук, а сани, налетев на тушу одним полозом, переехали ее, вдавив в снег.
Извозчик уже бил по лошадиным спинам со всей силой. Он изрыгал ругательства на лошадей, волков, на самого себя, опрометчиво польстившегося на большие деньги.
Волки теперь бежали с обеих сторон.
Соколов выхватил мощный полицейский «дрейзе».
Если волки вначале несколько отставали, то теперь с каждым мгновением широкими скачками приближались к саням. Когда один из них — молодой, поджарый, с втянутым животом и широкими лапами — поравнялся с Соколовым, он понесся рядом по дороге, готовясь прыгнуть в сани.
Сыщик грохнул выстрелом и еще раз. Сани так отчаянно болтало из стороны в сторону, что обе пули лишь слегка зацепили зверя. Только третьей пулей сыщик поразил зверя смертельно — в голову.
В это время другой волк прыгнул на пристяжную. Рискуя промахнуться, сыщик нажал на спуск. Пуля попала в шею, но волка это не остановило, он вцепился клыками в лошадиный круп. Лошадь дико заржала, встала на дыбы, но коренная продолжала тащить и ее, и сани. Улучив мгновение, когда задок саней, подпрыгнув, завис в воздухе, Соколов второй пулей уложил зверя.
Патроны кончились.
И в этот момент слева одновременно прыгнули два зверя — один на извозчика, другой на сыщика.
Соколов ощутил на своем лице смрадное дыхание, словно запах шел из силосной перестоявшей ямы, увидал возле своей шеи красную разинутую пасть.