Наконец все сели за громадный, поставленный буквой «П» стол. Он был украшен цветами, трещал от напитков и холодных закусок.
Шестеро лакеев (про слово «официант» здесь еще не слыхали) продолжали подносить бутылки дорогого вина, запотелые графинчики с водкой. Посреди стола жирно блестела глыба паюсной икры, нежно розовел балык. Янтарные лангусты лежали на большом блюде в оформлении зеленью.
Губернатор поднялся с бокалом шампанского. Все знали его страсть к произнесению утомительных тостов и доблестно терпели, как терпит пациент с раскрытым ртом, придя к дантисту.
Губернатор, испытывая наслаждение от торжественности момента и собственной значимости, произнес:
— Милостивые государыни и государи! Мне выпала высокая честь выразить вслух волнующие всех нас чувства. Но можно ли претендовать на исчерпывающее освещение достоинств лица, в честь которого мы собрались все тут? Уверен, что сделать сие нет возможности. Ибо нынче мы приветствуем гордость великой России, любимца государя императора Николая Александровича, гения своего нелегкого поприща Аполлинария Николаевича графа Соколова. — От избытка чувств голос губернатора перешел было на фальцет, но он справился с волнением и продолжал: — В этом зале собрались самые значительные люди губернии, самые очаровательные дамы. То есть люди самые просвещенные и житейски опытные. Мы умеем ценить достоинства людей. И в едином сердечном порыве позвольте сказать: за атлетическое ваше здоровье, за ваши успехи на благо великой империи, за ваше многолетие и беспредельное счастье, Аполлинарий Николаевич!
Все дружно грянули:
— Ура!
Раздался звон бокалов. Выпили с удовольствием.
Всем хотелось высказать любимцу государя, знаменитому сыщику свой восторг. Тосты следовали один за другим.
Губернатор, расчувствовавшись до слез, хотел обнять Соколова, но никак не решался. Он сказал ему:
— Граф, вы — настоящий герой! Про вас ходят легенды. Скажите, это правда, что вы раскрыли все до единого дела, которыми занимались?
— Правда.
— Неужели раскроете дело с похищением чудотворной?
— Обязательно!
— Вот это и есть совершенное чудо!
Супруга губернатора, дама со следами былой красоты на дебелом лице, затянутая в шелковое платье, готовое вот-вот треснуть по всем натянутым швам, набралась храбрости и обратилась к Соколову:
— Позвольте полюбопытствовать, Аполлинарий Николаевич, вы давно последний раз видели государя?
— Недели две назад я был в Царском Селе. Мы занимались с наследником гимнастикой.