В другом, более обширном показании Бестужев писал о том же: «Причины, побудившие меня ко вступлению в общество, были те, что, соболезнуя сердцем о неустройствах и злоупотреблениях в своем отечестве и всегда желая видеть средства к исправлению беспорядков… и вместе с тем ревностную службу при строгой нравственности… действовать к улучшению существующего управления. Вместе с сим… избирая молодых людей, ободрить их к образованию самих себя и некоторым образом служить им в том примером».
В Северном обществе Н. А. Бестужев примкнул к его левому крылу. Вскоре он был избран одним из трех директоров общества.
Наивные мечтания, сгубившие столько прекрасных жизней! Это только кажется, что правители повелевают народами. А на деле все наоборот: каков народец, таков и царь.
На рабочем столе императора Николая I постоянно лежала «для справок» специально для него составленная книга — «Алфавит членам бывших злоумышленных тайных обществ». Против фамилии Н. А. Бестужева было написано: «Принадлежал к Северному обществу не более года… имел об обществе поверхностные сведения и полагал цель слишком отдаленною… 14 декабря был в Гвардейском экипаже, действовал к возмущению оного и увлечению на площадь, где и сам пробыл, пока толпа была рассыпана картечами, но весьма малое принимал участие в происходившем…»
Во время допроса император испытующе посмотрел на закованного в железо Бестужева:
— Вы знаете, что все в моих руках. Могу простить вас, если бы мог удостовериться в том, что впредь буду иметь в вас верного слугу.
На это капитан российского флота, ученик Василия Лукина, тяжело вздохнув, с горечью молвил:
— В том и несчастье, что вы все можете сделать, что вы выше закона. Желаю, чтобы впредь жребий ваших подданных зависел от закона, а не от вашей угодности.
Государь печально взглянул в лицо Бестужеву; тихим голосом сказал по-французски:
— Жаль терять хорошего капитана, но каждый волен выбирать свою судьбу. Вы сделали выбор дважды.
Суд, напуганный вольнодумством тех, кто должен был бы охранять государственный порядок, — дворян, отправил Николая Александровича на двадцатилетнюю каторгу с лишением всех прав состояния и последующей ссылкой на поселение.
Судьба талантливого человека и честного гражданина была растоптана. Да и в кои-то веки на Руси людей жалели?
Суровость наказания была несоразмерна преступлению. Но в самых непереносимых условиях заключения Николай Александрович не терял присутствия духа. Более того, он находил в себе силы заниматься научными и литературными трудами.