Русская сила графа Соколова (Лавров) - страница 169

На первую страницу

Отдышался вроде, а красавица меня за руку подняла и ласково глядит своими глазищами: «Да как тебя, молодец, любить, когда ты такой квелый? Мой Петруша против тебя куда проворнее!» Ну, говорю, не видал твоего Петрушу, да с тобой, красавица, только на абордаж холить. Все вражеские флота повергнем!

…Что была на русской земле эта чудо-девица, сомневаться не приходится. Жаль только, что в истории не осталось о ней памяти более, чем в письмах Александра Бестужева.

Рок, что вилы в бок

В древнем гербе Бестужевых центральное место занимал золотой пятилистник на черном поле. В последнем поколении этого рода сей рисунок приобрел внезапное значение. Пять побегов дал бестужевский ствол, и весь этот пятилистник был растоптан несчастной судьбой. Кого винить в ней? Конечно, не государя, как это обычно делалось. Он никого в заговорщики не звал.

Четверо Бестужевых по примеру старшего брата Николая стали декабристами. Пятый не созрел для борьбы, но оказался достаточно заметен, чтобы пострадать вместе с братьями.

* * *

Из записных книжек Н. А. Бестужева: «Видали ль вы когда-нибудь дерево, поверженное громом? Листья осыпались, ветви разбросаны, пень обожжен, но еще тверд и стоит непоколебимо. Никто не полюбуется видом его, никто не придет под тень, и суеверный мимохожий, с трепетом указывая на него, говорит: „Гнев небесный покарал его”. А вся его вина состояла в том, что оно возвысило маковку свою выше других».

В этих словах — великая мудрость.

«Король гирь»

Тело укрепить — дело нехитрое. Куда сложнее научиться управлять своими желаниями, подчинить стремления и порывы железной дисциплине. Этим надо заниматься ежедневно, постоянно следя за собой, не давая повода расхлябанности и разгильдяйству. Закалив характер, подавив дурные и пустяковые желания, можно добиться любых успехов и на арене, и в жизни

Петр Крылов

Потрясающее зрелище

Майским свежим утром, когда, казалось, вся Москва пропиталась дивным запахом буйно цветущей во всех палисадниках сирени, у мясной лавки, что на Земляном Валу, остановился мальчуган. В широко распахнутую дверь он с подозрительным любопытством наблюдал, как мясник, натужась, ставит на напольные весы двухпудовую гирю, взвешивая мясные туши.

— Тебе чего, гимназист? — спросил проходивший мимо приказчик, тщедушный длинноватый парень с прыщавым лицом под лакированным козырьком картуза.

Мальчуган смущенно хмыкнул, поправил форменную фуражку и, конфузясь собственной храбрости, неопределенно помотал головой:

— Я бы… Если можно… хоть разочек…

— Чего тебе, синяя говядина? — уже строго прикрикнул приказчик. — Шел бы стороной, ишь болтаются тут! Гимназию прогуливаешь?

Следующая страница