Отец не спеша, с пугающим спокойствием прошелся по двору, остановился возле битого чугунка. И вдруг воззрился на сына, тихим голосом поинтересовался:
— Ты, сыночек, почто родительское добро на ветер расточаешь?
Петя засопел:
— Нечаянно… виноват, — думая о том, что у его друга Онисима сегодня снова будет работа: пороть на конюшне его, Петьку. Вчера было за разбитое у соседей окно, сегодня за битое добро.
— Хорошо, — вдруг миролюбиво произнес отец, еще раз окидывая строгим хозяйским взором двор. — Я тебя прощу, если ты, Петр Федотович, вот эту штучку перебросишь через ограду на пустырь. Коли поломаешь забор, то сам его сегодня и починишь, да еще получишь сугубую порцию по мягкому месту. Сам послежу, чтоб на этот раз Онисим постарался. Бери! — И он кивнул на кувалду, которую держал кузнец Егор.
Испытание было весьма необычным, но, впрочем, вполне согласное со столь же необычным характером папаши.
— Ты что, отец, выдумал? — запричитала мать, давно наблюдавшая эту сцену и готовая в любой миг броситься на защиту любимого дитяти.
Не обращая внимания на слезы матери, отец кивнул кузнецу:
— Взгляни, Егор, на пустыре никто не болтается? Кузнец сбегал и весело доложил, что людей за забором нет.
— Начинай! — скомандовал отец.
Петя задумчиво смотрел на тяжеленную кувалду, соображая, каким образом эту неудобную штуковину можно перекинуть через забор. Потом его осенило.
Он схватил кувалду за ручку, почти за самый конец ее, и начал вращаться вместе с ней, все более и более ускоряясь. Птичница громко ахнула и закрыла лицо руками. Онисим и кузнец спрятались в конюшню и уже оттуда в дверь наблюдали за жутким снарядом, который мог в любое мгновение вырваться из детских рук и проломить кому-нибудь череп. Даже отец, стоявший в трех шагах от сына, слегка побледнел, но ни на сантиметр не отступил.
Петя уже крутился как волчок. Вдруг он издал неопределенный звук, похожий на «кхыканье» мясника, разрубающего мощным ударом тушу, и выпустил снаряд в голубое небо. Кувалда победно взлетела над забором…
— Ну и силач парнишка! — в голос проговорили Онисим и кузнец.
— Чугунки больше не бей! — коротко сказал отец и пошел со двора. — Сегодня возьму тебя с собой в цирк. Увидишь настоящих силачей.
— Милочек мой! — запричитала мать, обнимая любимого шалуна.