Однажды эта честь выпала на мою долю. Николай Александрович к пище едва притронулся, но изволил ласково обратиться с вопросом ко мне: «Исправно ли кормят вас?»
Я по уставу ответил, что кормят «так точно, исправно!». У меня на языке вертелась просьба, но я не решался ее высказать. Государь заметил мою заминку, удивленно посмотрел на меня, но я ничего не сказал. Я нес обратно в кухню царский футляр с судками, а на душе у меня кошки скребли. Фельдфебель первой роты Алексей Курбатов, меня сопровождавший, спросил: «Ты что, Шемякин, сегодня как в воду опущенный?» — «Дело плохое — в Михайловском дворце готовится чемпионат России!»
Фельдфебель, мой земляк и приятель, расхохотался: «Да тебе какая забота?» — «Если бы ты, Алеша, мог понять! Ведь почти все звезды прибудут на чемпионат. Слыхал ты о Гаккеншмидте? Он, к примеру, громадный обеденный стол перепрыгивает с места. Удивительно развит атлет! А студент Людвиг Чаплинский? Еще совсем юный, а выносливость феноменальная, техника изощренная! А знаменитый Железный Самсон…»
Фельдфебель добродушным тоном прервал меня: «Печали не вижу, возьми отпускную да поглазей на своих самсонов!» — «Я сам хочу участвовать!»
Курбатов даже присвистнул: «Это, брат, ты выдумал! Если дойдет до Комарова…»
Если узнает генерал-майор Комаров, командир нашего полка, мне несдобровать. Я это знал и сам. Но преодолеть свое желание я не мог. Тренированность у меня была неплохая. В нашем полку занятия атлетизмом всячески поощрялись. Ежедневно я до седьмого пота упражнялся с гирями, проводил поединки в борьбе со своими товарищами по службе. Кстати, наш гимнастический зал в Царском Селе был оборудован прекрасно и никогда не пустовал.
Я показывал кое-что из своих силовых трюков. Они всегда вызывали восторг моих сослуживцев, давали мне некоторый авторитет. Но мои успехи на борцовском ковре имели и печальные последствия…
Впрочем, расскажу о своих приключениях, достойных Рокамболя, по порядку.
Одним замечательным солнечным и прохладным утром я получил увольнительную — и скорее в Питер, на тренировку. Здесь меня встретил Чаплинский. Он был очень умным и проницательным человеком, сразу обратил внимание на мое состояние.
«Чем вы подавлены, сударь?» — вежливо и ненавязчиво Людвиг стал меня расспрашивать.
Я объяснил, что очень и очень желаю стать ему конкурентом на чемпионате, да начальство мне не разрешит. Что делать?
«Я готов на все, лишь бы стать участником, — твердо заявил ему. — К тому же…»
Я замялся, а Чаплинский вопросительно поднял брови: «Говорите со мной смело, я достаточно скромен: все останется между нами».